По-прежнему не спрашивайте

Я была уверена, что фильм меня разочарует и совершенно не понравится, как первая трилогия.
Я никогда так не ошибался в своей жизни (с)


Невероятно, но к этому тексту - снова потрясающая иллюстрация от все того же чудесного артера

Название: Игрушечных дел мастера
Автор: medb.
Фэндом: The Hobbit
Персонажи: Торин, Бофур, Бифур, Бомбур, Двалин
Жанр: джен, драма, экшен
Рейтинг: PG
Примечание: написано на хоббит-фест по заявке III-89. Бифур, Бофур, Бомбур, Торин. История о том, как простые рудокопы завоевали уважение Короля-под-Горой.
Количество слов: 2 247

читатьОни встречались трижды, прежде чем пойти одной дорогой.

Трое против одного – не самый удачный расклад. Вернее, в любой другой день это навязанное противостояние не доставило бы Торину никаких проблем, он бы справился шутя и мирно продолжил свой путь... но вывихнутая в последней стычке с орками правая рука бесполезно болталась в перевязи, и посреди широкой дороги в освещенном полной луной поле не к чему было прислониться спиной, чтобы защититься от атаки сзади.
Он медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы, крепче сжал в левой ладони рукоять меча и обратил на своих противников тяжелый мрачный взгляд.
Широкоплечие, неряшливо-грязные, облаченные в бесцветные обноски. Вот оружие у них было неплохое – тщательно заточенные топоры с причудливо выгнутыми лезвиями, судя по всему, эредлуинской работы.
Один из бандитов сплюнул, ухмыльнулся сквозь кривые усы и коротко хохотнул, насмешливо подначив:
- Уверен, что не хочешь поделиться золотишком? В твоем заплечном мешке наверняка найдется пара-другая припрятанных на черный день сокровищ!
Второй сипло заржал, от избытка чувств хлопнув себя по объемному животу, и тоже сплюнул, явно подражая своему товарищу:
- Конечно, всем ведь известно, что эти бродяги из Эребора – скаредные засранцы!
Третий что-то неразборчиво пробормотал, скрываясь в тенях.
Торин молча скрипнул зубами.
Кто мог предположить, что его жизнь дойдет до такого? Наследника славного рода Дурина застали врасплох жалкие бандиты с большой дороги! Главное, чтоб об этой нелепой истории не прознала сестра – а то будет поминать ему ближайшие лет тридцать... если, конечно, ему удастся благополучно пережить эту ночь, иначе Дис просто не от кого будет узнать унизительные подробности...
А потом откуда-то из темноты, с той стороны, в которую направлялся Торин до того, как вдруг угодил в засаду, послышался новый голос, веселый и неестественно бодрый для такого позднего часа:
- Ну-ка, что это у нас тут? Ребята, да вы только поглядите! Я и не думал, что подобное еще и в самом деле случается в честном Средиземье!
Бандиты напряглись и задергались, настороженно оглядываясь, словно в страхе, что на них сейчас нападет со всех сторон целая толпа неизвестных невидимых противников.
Негромкие шаги мешались со свистом ветра, и вскоре в пятно лунного света шагнули еще три фигуры, коренастые и нелепо-неказистые на вид.
Первым вразвалочку шел чуть сутулый гном с длинными черными усами и секирой на плече. Он остановился, не доходя шагов десяти до бандитов и Торина, покачал головой, отчего задергались потрепанные концы его странной шапки, и все таким же бодрым голосом продолжил:
- Это же классический ход из людского фольклора – пустошь, одинокий путник, внезапные разбойники...
- Откуда, по-твоему, появляются все классические ходы? – перебил его другой голос, хриплый и ворчливый. – Из реальной жизни, разумеется. Весь фольклор представляет собой переосмысленную и переработанную коллективным народным сознанием реальность, отраженную в условных иносказаниях.
Из темноты появился второй гном, со спутанными паклей черными волосами и клочковатой седой бородой.
Первый выразительно закатил глаза и усмехнулся:
- Преклоняюсь пред твоим опытом, дорогой кузен, и не смею спорить. В конце концов, именно ты в нашей семье ученый, мы-то с братцем простые скромные рудокопы, - он вдруг повернулся к застывшим людям и весело воскликнул: - Доброго вечера, господа! Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Бандиты наконец сбросили с себя охватившее их оцепенение, и предводитель раздраженно процедил:
- Валите своей дорогой!
Гном в шапке демонстративно прочистил пальцем ухо, словно не расслышал, а потом драматично вздохнул:
- О, но это ведь совсем не вежливо, почему же вы так сразу категорично отказываетесь от нашей компании?
Предводитель бандитов громко, низко зарычал и бросился в атаку, не выдержав подобной наглости. Торин попытался перехватить его – но не успел.
Потому что навстречу человеку из темноты вдруг выступил третий гном, неповоротливо толстый и почти круглый. Поперек его груди, словно бусы, болталась толстая рыжая коса, не то из волос, не то из бакенбард.
Бандит отскочил от его объемного пуза, как мяч, неуклюже рухнул на землю, и секира выскочила у него из руки. Толстяк с неожиданной ловкостью перехватил ее прямо в воздухе, удивленно цокнул языком и перекинул седобородому. Тот поймал, постучал ногтем по лезвию и одобрительно кивнул, проворчав:
- Хорошая сталь. Двойной закалки. Если мой опыт меня не подводит, такую железную руду добывают только в Синих Горах, в шахтах на западном склоне, и это месторождение почти иссякло в последние годы.
- Не занудствуй, дорогой кузен, - с улыбкой пожурил носитель шапки.
Торин крепче стиснул рукоять меча, но вновь не успел отреагировать вовремя – все трое бандитов, вместе с вскочившим на ноги предводителем, с яростным рыком ринулись на новых нежданных противников...
И прямо им в лица взорвались горячие искры потешных огней, из тех, которыми развлекали на праздниках гномьих детишек. Люди взревели от боли и испуганно бросились врассыпную.
Торин с трудом проморгался, изумленно глядя на своих внезапных спасителей.
Странная троица – одежда в саже и копоти, не воины, а сущие бродяги на вид...
Тип в шапке проводил бандитов нечитаемым взглядом и вздохнул:
- Жадные идиоты. Может, еще исправятся, - после чего вдруг посмотрел прямо на Торина и хитро подмигнул, повторив: - Доброго вечера!
И все трое спокойно прошли мимо него, направляясь в ту сторону, откуда он пришел.
Торин остался в одиночестве стоять посреди залитой серебристым лунным светом дороги и в итоге неизбежно пришел к выводу, что, возможно, это все ему просто примерещилось от многомесячного недосыпа.

Бывший народ Эребора рассеялся по всему Средиземью. Большинство осело в Эред Луине, но нашлись и те, кто отправился исследовать другие горные хребты или затерялся в городах людей в поисках средств прокормить семью.
Память о потерянном доме была сильна и яростна в их сердцах первые десятилетия, и именно в очаге этого лихого всеобщего огня зародилась безумная (но такая логичная в те дни) идея отвоевать обратно Морию. Слухи ползли по земле, и гномы постепенно собирались в группы, готовясь к походу, который неофициально объявил король Трор.
Торин ненадолго обосновался в небольшом людском поселении, нуждавшемся в хорошем кузнеце, чтобы хоть немного заработать и подновить снаряжение перед судьбоносной битвой. Ему нужен был новый щит и место, где его выковать, а также подходящие материалы.
Это было унизительно – ему, наследнику, зависеть от жалких людских подачек, от их глупых незначительных мелочей, терпеть их снисходительно-настороженные взгляды и перешептывания...
Но он не собирался сдаваться, никогда и никому, тем более собственному малодушию.
Стоял август, жаркий и душистый из-за аромата полевых трав и спелых яблок. В поселении устроили ярмарку, и возле кузницы Торина грибами выросли разноцветные полотнища торговых палаток.
Где-то по соседству все утро возбужденно галдели и смеялись дети, словно что-то собрало там все местное население младше десяти лет.
А после полудня к Торину заглянул сутулый гном в шапке-ушанке и, вежливо поздоровавшись, кивнул на серого мохнатого пони, которого вел под уздцы:
- Этого парня перековать бы. Мы бы сами взялись, да вот только все никак не обзаведемся походной кузницей...
Торин на пару мгновений замер, не в силах поверить собственным глазам, потому что он помнил и эти обвислые усы, и хитрый прищур, и, разумеется, странную шапку...
- Меня Бофур зовут, - вдруг представился гость, поскреб макушку прямо сквозь грубую ткань и окинул одобрительным взглядом ярмарку. – Хорошее поселение, мирное, много детишек...
Торин молча кивнул в ответ и, не зная толком, как поддержать и продолжить разговор, приступил к работе. У него как раз оказалось в запасе несколько подходящих подков.
Бофур не ушел, но и не мешал ему. Все его внимание, казалось, было обращено куда-то в ту сторону, откуда по-прежнему доносился детский смех.
Торин выпрямился, утер со лба горячий пот, отбросил назад спутавшиеся волосы и проследил за взглядом гостя.
Чтобы увидеть две уже знакомые фигуры, окруженные кучей шумно галдящей ребятни. Седобородый держал в руках причудливую металлическую птицу и обстоятельно объяснял непоседливым слушателям всю сложность механизма, а толстяк сидел чуть в стороне и с застенчивой улыбкой выстругивал из мягких сосновых поленьев маленьких зверей.
Торин едва успел закончить работу, как по утоптанной земле улицы глухо пронесся перестук копыт, и прямо перед дверями его кузницы осадил своего пони Двалин. За то время, что они не виделись, лицо старого друга стало еще более суровым и угловато-мрачным.
Он соскочил на землю и решительно прошел мимо удивленного Бофура, с явным облегчением воскликнув:
- Торин! Я разыскивал тебя две недели! – глубоко вдохнул, помедлил и совсем тихо, но весомо добавил: - Король говорит – пора.
Торин медленно отложил молот в сторону.
Внимательно наблюдавший за ними Бофур вдруг прищурился и задумчиво протянул:
- Значит, слухи о походе в Морию – все-таки не слухи?
- Это было очевидно, - ворчливо бросил седобородый, неизвестно когда и как успевший очутиться рядом, и хмуро, хрипло продолжил: – Настолько нелепые слухи, если бы у них не было фактической основы, затихли бы еще в первые дни, и никто не решился бы их повторять из страха быть осмеянным.
Молчаливый толстяк тоже оказался рядом, двигаясь с неожиданной для такой комплекции почти грацией, и пробормотал:
- Мама рассказывала нам в детстве сказки про морийские пещеры, помнишь, брат?
Двалин резко развернулся и мрачно нахмурился, потянувшись рукой к древку боевого топора... но Торин положил руку ему на плечо, останавливая, и замер сам, внимательно разглядывая своих полузабытых и случайных однажды спасителей.
Странная троица – не воины, сущие бродяги на вид и мирные игрушечных дел мастера...
- Откуда вы? – наконец спросил он.
Бофур беспечно пожал плечами, поправляя шапку:
- У нас никогда не было дома. Живем и работаем там, где найдется работа.
Но в его темных глазах за внешней веселостью были глубина и темнота.
Торин поджал губы, задумался, сомневаясь, и все решил уступить зову сердцу, а не словам рассудка:
- Вы пойдете за мной?
Все трое синхронно переглянулись, как делают только те, кто так долго был вместе, что перестал нуждаться в словах, а потом Бофур посмотрел прямо ему в глаза, сдернул с головы шапку, отвесил утрированно почтительный поклон и спросил только:
- Когда выступать?

Дед всегда был очень принципиален и непреклонен. Он цедил свой многолетний опыт по крупице, делясь с внуками, и часто любил повторять:
- В годы нужды ты можешь доверять только семье.

По правде, Торин напрочь позабыл о троих странных бродягах задолго до начала боя. Возможно, еще и потому, что не до конца верил в их готовность следовать за ним... Но в основном из-за того, что ему просто некогда стало отвлекаться на посторонние мысли.
Безумие отчаянной битвы развернулось вокруг них подобно вихрю, армии гномов и орков схлестывались друг с другом, как цунами, разбивались и откатывались назад, чтобы встретиться снова. Грохот, вой, рев, скрежет, лязг, крики, вопли, брызги, стоны, хрипы, пот, грязь и дикая вонь гнили пополам с кровью.
Торин не думал, не чувствовал... возможно, в те мгновения он даже не жил, просто механически сражался, взмахивал мечом и секирой, бросаясь в самый эпицентр боя. Перед глазами словно стояла мутная пелена, и отвратительные гримасы врагов казались кривыми ухмылками полубезумного ночного кошмара.
Что-то с хищным свистом пролетело мимо его левого уха, и он резко обернулся – только чтоб увидеть метательный нож, но самую рукоять вонзившийся в горло подкравшегося к нему сзади орка. Шипастая булава со смачным хлюпом размозжила голову другого орка, и знакомый седобородый бродяга удовлетворенно и недобро усмехнулся. Рядом с ним рыжий толстяк ловко размахивал странной металлической дубинкой, больше всего напоминавшей гигантский половник.
Торин снова посмотрел вперед, нашел взглядом мастерски орудовавшего киркой Бофура и благодарно кивнул.
А потом появился Азог, кардинально переменив ход сражения и самой истории.
Когда безумная и бессмысленная битва закончилась, внутри Торина все было пусто, серо и припорошено пеплом – таким же, какой оставил от их дома дракон. После оглушительного грохота боя тихий закат над полем мертвецов казался иллюзией, жестокой насмешкой. Те, кто остался в живых, сжимали друг друга в отчаянных объятьях над телами тех, кого не успевали оплакивать.
Торин, словно в тумане, прошел мимо Балина и Двалина, скользнул неузнающим взглядом по Глоину... и вдруг увидел на пропитанной кровью земле очередное знакомое тело.
Во лбу седобородого бродяги застрял обломок орочьей секиры, его лицо по контрасту с темной кровью казалось белее соли, он сипло хрипел, и его глаза беспокойно дергались под опущенными веками. Толстяк грузно осел рядом, время от времени почти беззвучно всхлипывая и утирая грязным рукавом нос. Бофур тоже был здесь – он крепко держал раненого за руку и что-то ободряюще ему шептал.
Когда Торин приблизился, они посмотрели на него – и в их взглядах не было обвинения, только серьезная усталость.
А потом Бофур улыбнулся, сквозь грязь и кровь, и склонил голову:
- Я заподозрил, что ты не простой парень. Еще тогда, на дороге в поле.
Следующий рассвет Торин встретил уже не наследным принцем, но королем – по-прежнему без королевства.

Он находит их снова на очередной людской ярмарке, когда решает, что время вернуть подло похищенный, оскверненный Эребор наконец-то пришло.
Вокруг их выцветшей, но многоцветной палатки, как всегда, полно ребятни. Их несложно найти, но не так уж просто протолкаться поближе сквозь плотную толпу следящих за своими детьми взрослых.
Бофур наигрывает на флейте какой-то веселый мотив, и его неизменная шапка подрагивает ушами в такт мелодии, когда он качает головой.
Бомбур что-то негромко рассказывает маленькой девочке, показывая ей сложенный из синей бумаги цветок, и Торин ловит себя на мысли, что всего второй раз в жизни слышит голос застенчивого толстяка.
Бифур сосредоточенно мастерит какую-то сложную игрушку из металлических пластин, время от времени бессвязно и отрывисто бормоча себе под нос на кхуздуле и общаясь с родичами жестами. Осколок застрявшей в его лбу секиры тускло блестит на солнце.
Торин смотрит на всех троих и вспоминает давние слова деда.
В их венах не течет благородной крови, они простые безродные и бездомные рудокопы, нашедшие свое призвание в том, чтобы развлекать чужих детей.
Но они однажды не прошли мимо, как это делали теперь многие из их народа. Они помогли случайному незнакомцу – не потому, что знали, что он будущий король, а просто потому, что увидели сородича в беде. И они отправились за ним по первому зову, не выспрашивая подробностей и не требуя награды.
Они не семья ему по рождению – но он счастлив будет назвать их частью своей семьи по выбору.
Поэтому Торин дожидается конца ярмарки, подходит к ним и негромко, серьезно и спокойно рассказывает о задуманном походе, тщетно пытаясь побороть совсем неуместное и глупое волнение.
Все трое переглядываются, и Бофур просто повторяет с уже знакомой улыбкой:
- Когда выступать?

18-19 января 2013

Не поверите, но опять! Признаюсь честно, мне жутко неловко, что я случайно, но так основательно прихватизировала своими фанфиками внимание художника Впрочем, эта дивная картинка иллюстрирует больше саму заявку, а также оба написанных на нее текста, не только мой

Название: Ювелирный подход
Автор: medb.
Фэндом: The Hobbit
Персонажи: Нори, Ори, Дори, Бофур, Бифур, Бофур
Жанр: джен, семейный быт, экшен, драма
Рейтинг: PG
Примечание: написано на хоббит-фест по заявке III-40. Нори|Ори. История о том, как Ори присоединился к походу на Одинокую гору. Не слэш. Из-за проблем с законом Нори вынужден скрыться из родного города. Домашний мальчик Ори сбегает из дома, чтобы догнать любимого брата. Реакция Нори, хочется обоснуя, почему не отослал младшенького домой. Если в финале будет Дори с теплой одеждой для Ори - блюдо плюшек от заказчика.
Количество слов: 2 842

читатьНори был ювелирных дел мастером от Махала. Словно действительно сам создатель всего их народа вдохнул в него при рождении необыкновенный талант, воплотившийся в ловких пальцах и зорких глазах. Нори умел шептать камням и понимать их ответ, он точно знал, как огранкой высвободить истинную форму самоцвета, как заполировать и успокоить трещины, как превратить мелкие дефекты в яркую особенность. Драгоценные металлы под его прикосновением послушно застывали причудливым изящным кружевом, нежным и хрупким на вид, похожим на дыхание изморози. Ожерелья, медальоны, кольца, заколки, серьги, диадемы, даже пуговицы – он мог сделать все, используя минимум материалов.
Неудивительно, что Нори считался востребованным специалистом. Вот только его «востребованность» в основном простиралась в тех социальных кругах, которые Дори ни за что бы не одобрил. Впрочем, Дори младшего брата вообще никогда не одобрял и, напротив, активно и многословно осуждал его образ жизни.
Не то чтобы недовольство родственников сильно беспокоило Нори. Вот и тем вечером он сидел в темной грязной таверне на окраине города в компании своих деловых партнеров и отмечал очередную удачную сделку.
Деловые партнеры были все как на подбор коренастые, широкоплечие, с не раз сломанными носами и внешне друг от друга мало отличались, хотя одни из них были гномами, а другие людьми.
Нори лихо наколол на вилку сразу две сосиски (обе чужие) и с набитым ртом уточнил, прищелкнув пальцами:
- Ну что, есть уже следующая цель?
Он подкинул на свободной ладони мешочек с монетами, порадовавшись приятному звону, и спрятал за пазуху.
Гран, предводитель шайки, бритоголовый и вечно хмурый человек, достал из-за пояса и развернул на столе замусоленную желто-бурую карту. Изображенные на ней холмы были больше похожи на кляксы, среди которых затерялся крупный красный крест.
Нори удивленно приподнял брови, прикончил сосиски и потянулся за кружкой:
- Вы решили искать клад?
Гран глухо зарычал, уловив в его голосе не особо тщательно скрытую насмешку. Однако Текк, одноглазый и почти безбородый гном (поговаривали о несчастном случае с факелом в шахтах), удержал товарища за плечо и с завидным терпением объяснил:
- Не совсем. Слух тут давно один ходит, про западные могильники... Если так подумать – ублюдочные короли прошлого ведь были далеко не бедняками! Наверняка среди их костей найдется немало ценных побрякушек.
Нори задумчиво пригладил усы, склонил голову сначала на один бок, потом на другой, пытаясь рассмотреть карту под разными углами, потом протянул руку – но Гран грубо перехватил его запястье, стиснул и процедил:
- Где наш прошлый заказ?
- Какой прошлый заказ? – притворно удивился Нори и ловко высвободился (силе человека не сравниться с гномом). Откинулся на лавке, опираясь спиной о холодную каменную стену, и помахал в воздухе грязной вилкой. – А, вы про те парные заколки-безделушки, с желтыми топазами? Переплавлять придется, слишком сильная деформация основы, а это не день и не два!
Гран прищурился, очевидно, воображая, что этот прищур добавлял его облику грозной суровости:
- А если я скажу, что не далее как вчера видел одну из этих заколок в волосах женушки самого мэра?
Остальные члены шайки прервали свой галдеж, с злорадным интересом ожидая ответа. Но за словом в карман Нори никогда не лез (он и вообще предпочитал лазить исключительно в чужие карманы и только за деньгами), поэтому сокрушенно покачал головой и печально вздохнул:
- Тогда я осмелюсь предположить, что тебе не стоило бы так злоупотреблять элем, друг мой. Иначе тебе слишком опасно будет идти в могильники – неизбежно столкнешься с каким-нибудь умертвием... от излишков алкоголя в крови, знаешь ли, еще и не такое может примерещиться...
Гран с рыком рванулся вперед, пытаясь ухватить обидчика за грудки, но Текк вновь удержал его, повернулся к Нори и с недоброй усмешкой предупредил:
- Если мы узнаем, что ты нас обманываешь – пощады не жди. И братцев твоих тоже не забудем.
А вот про братьев – это он очень зря сказал. Нори закончил трапезу и распрощался со всеми, но перед тем, как уйти, стянул у Текка кошелек и подкинул ему в кружку растворимую пилюлю, вызывавшую острые колики в животе, понос и сильное головокружение (на самом деле когда-то это было снотворное Дори, но его срок годности давно и безнадежно вышел).
Нори был ювелиром от самого Махала. Но ему всегда мало было той работы, которая попадала к нему легально, особенно в бедных городах людей, где у местных жителей хватало денег разве что на простое обручальное колечко, да у некоторых старушек были припасены в ларцах оставшиеся от приданого почерневшие от времени серебряные гребни.
Поэтому приходилось искать альтернативные способы заработка. А так как искусство свое Нори искренне любил и отказываться от него не хотел, пришлось импровизировать и скрываться в тенях.
Иными словами, Нори был известным вором и аферистом, хотя сам себя предпочитал называть «свободный художник». Деловые партнеры приносили к нему награбленные драгоценности, и он помогал организовывать нелегальные сделки и перераспределять добычу, талантливо переделывая фамильные украшения, чтоб они не потеряли своей ценности, но стали неузнаваемы. Нори не испытывал чувства жадности, никогда не стремился оставить драгоценности себе – но ему нравилось держать их в руках, внимательно рассматривать, изучая и перенимая чужое мастерство, переделывать, раскрывая истинную красоту камней.
Голодать и близко знакомиться с нуждой он не хотел, и еще меньше желал подобной судьбы для братьев. Ведь Дори пропадал на своей службе писца с утра до вечера, а зарабатывал совсем мало, Ори же и вовсе был еще считай ребенком, не привыкшим ко всем опасным трудностям мира людей. Возможно, если б их семье не пришлось бежать из охваченного пламенем Эребора, все сложилось бы совсем иначе...
Впрочем, к чему гадать о том, чего все равно не изменишь?
Домой он в итоге вернулся как раз к ужину. Скудное угощение в таверне, состоявшее в основном из эля, толком его не насытило, к тому же, ничто не сравнится с домашней едой, особенно с клюквенным пирогом, который Ори готовил по старому маминому рецепту.
Нори тенью проскользнул к себе в комнату и в задумчивости замер перед тяжелым дубовым сундуком. Потом решился и все же достал из него давно собранный (на всякий случай) походный мешок и небольшой сверток, оставил на крышке один из мешочков с деньгами. Он не хотел себе в этом признаваться, но слова Грана и Текка его обеспокоили. Вероятно, действительно пришло время сняться с места, найти новую территорию... хотя бы пока здесь все не успокоится...
Нори бросил быстрый взгляд в круглое медное блюдо на стене, служившее зеркалом, поправил выбившуюся прядь – к прическе своей он всегда относился с такой же ювелирной тщательностью, как к создаваемым украшениям – зажал сверток под мышкой и прошел на кухню.
- Здорово, что ты сегодня так рано! Мы давно не ужинали все вместе, - застенчиво улыбнулся Ори, доставая на стол тарелки. – Дори тоже должен скоро прийти.
Нори подмигнул и с притворной небрежностью протянул ему сверток:
- Держи, небольшой подарок. Не успел доделать к твоему дню рождения.
Глаза Ори вспыхнули удивленной радостью, он нерешительно развернул мягкую льняную ткань – и потрясенно ахнул. Нори удовлетворенно кивнул, чувствуя, как его улыбка становится все более самодовольной, и окинул свою работу одобрительным взглядом. Ори постоянно переживал, что в его записи попадет влага – поэтому Нори купил у городского книжника толстую тетрадь с качественной, почти совсем белой бумагой и переплавил часть безнадежно испорченных временем и грубым обращением украшений в серебряный футляр, который изнутри обил кожей. На гладкой блестящей крышке был выгравирован дрозд – маленький Ори всегда очень любил птиц.
Младший брат едва не задохнулся, нерешительно сжимая подарок дрожащими пальцами, потом вскинул растерянный взгляд:
- Но как!.. Что!.. Как же... Я же не могу – такое... это же...
Нори ободряюще похлопал его по плечу, но сказать ничего не успел. В прихожей послышались знакомые шаркающие шаги, а потом на кухню заглянул хмурый усталый Дори и с порога мрачно спросил:
- Что случилось?
- В смысле? – почти искренне удивился Нори.
Старший брат пронзил его холодным жестким взглядом, снял и кинул в угол потрепанный плащ и сухо хмыкнул:
- Тебя никогда не бывает дома так рано. Что ты опять натворил?
Ори ссутулился, стараясь занимать как можно меньше места и крепко прижав футляр к груди.
Нори невесело усмехнулся и в первый раз за долгое время спросил прямо, не ерничая и не меняя тему:
- Почему ты всегда думаешь о родном брате так плохо?
Дори поджал губы и отвернулся:
- Потому что я вообще привык ожидать худшего. Так не приходится разочаровываться.
Но выспрашивать дальше старший брат больше ничего не стал.
Ужинали в тяжелом, настороженном молчании. Ори неотрывно смотрел в тарелку, нервно теребя заметно отросшие бакенбарды. Дори ел мрачно и медленно, что-то просчитывая в уме – наверняка мыслями был уже в завтрашнем рабочем дне.
Нори тщательно прожевал кусок любимого пирога, с разочарованием поняв, что не испытывает особого удовольствия, и решил все же нарушить тишину:
- Слухи интересные ходят последнее время. Говорят, дракона не видно уже несколько десятилетий. Говорят, наследник собирается вернуть Эребор...
Ори едва не выронил вилку, потрясенно распахнул глаза. Дори же нахмурился и строго, раздраженно прервал:
- Говорят много пустых глупостей. Я считал тебя достаточно взрослым, чтобы не верить всему, что говорят.
Нори медленно отодвинул тарелку, пристально посмотрел в глаза старшему брату. И внезапно стало так тоскливо, навалилась такая свинцовая усталость, до мучительной тошноты, до мутной пелены перед глазами, что он не выдержал. Поднялся со своего места, кивком поблагодарил Ори за ужин, подхватил с пола походный мешок и решительно направился к выходу.
- Куда это ты собрался? – раздраженно и одновременно обеспокоенно окликнул его Дори.
Нори остановился в дверях, за которыми ждали ветер и темнота, оглянулся через плечо и бросил:
- Вслед за слухами. Я быстрее найду к Одинокой горе дорогу, чем понимание в семье!
И шагнул прямо в ночь, бесстрастно отметив про себя, что получилось очень символично и даже, пожалуй, в чем-то пафосно.
На самом деле, разумеется, ни к какому освободительному – и самоубийственному – походу на дракона присоединяться он не планировал, даже если такой поход действительно был не пустыми сплетнями. Нет, ему просто нужно было покинуть город. Временно залечь на дно. Вскользь брошенная угроза Текка его по-настоящему встревожила. Так что оказаться как можно дальше от бывших деловых партнеров – не такая уж плохая идея... Может, попробовать самостоятельно проверить эти западные могильники? Нори сквозь куртку погладил спрятанную за пазухой карту, которую тайком утянул у Грана, и улыбнулся. Вдруг там найдется что-то из творений первых сынов Дурина?
Гномы – выносливый народ и, если надо, могут целую ночь идти без передышки. К полуночи Нори преодолел половину пути до соседнего города и безошибочно убедился, что за ним кто-то идет. Присмотрев подходящие густые кусты у дороги, он проворно юркнул в них и затаился, поджидая своего таинственного преследователя.
Но каково же было его удивление, когда спустя пару минут серебристые лучи лунного света выхватили из темноты не кого-то из шайки Грана, а Ори! Ори, младшего братишку! Сосредоточенного, запыхавшегося и очень взволнованного на вид, в старом теплом плаще и с полупустым мешком за плечами.
Нори так изумился, что едва успел выскочить из своего убежища, чтобы перехватить целеустремленного путешественника.
Ори вздрогнул, но, против ожиданий, не вскрикнул от испуга и ничего не сказал. Только посмотрел прямо в глаза брату, серьезно и настороженно, словно ожидал подвоха.
Нори сглотнул, облизнул пересохшие от волнения губы и осторожно спросил:
- Что ты здесь делаешь? Почему ты...
И тут Ори, всегда спокойный и застенчивый Ори, впервые в жизни резко перебил его, выставив перед собой тетрадь в футляре, словно щит, и горько бросив:
- Это ведь был прощальный подарок, да? Ты хотя бы собирался вернуться? Хоть когда-нибудь?
Нори молча закрыл рот, не зная, что ответить, и избегая встречаться с братишкой взглядом.
Ори вдруг громко фыркнул, совсем как Дори, скрестил руки на груди и решительно заявил:
- Никуда ты без меня не пойдешь!
Нори потрясенно моргнул. Вежливый и скромный Ори, безропотно позволявший братьям командовать собой, сейчас смотрел на него с неожиданной, непривычно решимостью и уверенностью. И в его глазах мерцал особый непреклонный блеск, который был когда-то присущ их матери.
И Нори сдался.
Он не хотел брать младшего брата с собой, вести его в незнакомые края, отрывать от домашнего очага и уюта, подвергать бесчисленным опасностям бесконечных дорог... Но он знал, чувствовал, что спорить бесполезно: Ори все равно увяжется следом, тайком, и в одиночку ему будет грозить еще больше опасностей.
А все потому, что Ори, маленький книжник и мечтатель, явно правда верил в сказки про чудесный поход к Одинокой горе. Еще бы! Он ведь вырос на рассказах Дори о былом величии Эребора, на повестях о высоких золоченых чертогах и о самой огромной в мире библиотеке. Нори был совсем ребенком, когда напал дракон, но даже он помнил бесконечные вереницы книжных переплетов в драгоценных сияющих окладах, украшенных самоцветами.
Поэтому Нори решил сделать вид, будто они следует за слухами о походе, а на самом деле – просто побродить пару месяцев по окрестным городам, выгулять младшего брата, показать ему разные диковинки... и не браться пока за серьезную работу, так, за одноразовые мелочи, незначительные кражи, чтобы не навлекать подозрений. А потом вернуться домой – насколько можно считать домом пустую каменную коробку в чужом и чуждом городе людей.
Нори был искренне уверен, что начитавшийся книг Ори увязался за ним исключительно ради приключений и наверняка теперь переживает о брошенном в одиночестве Дори и жалеет о своем опрометчивом решении.
Но однажды вечером, когда они остановились на ночевку у скал возле дороги, Нори потянулся поправить сползший с брата плащ, чтобы укрыть его получше... и Ори вдруг шепотом сонно и нерешительно признался:
- Я постоянно боялся, что ты однажды уйдешь.
Нори потрясенно замер, и в груди все скрутило от внезапного острого приступа почти болезненной нежности к младшему братишке, такому наивному и доверчивому, точно такому же, каким он был в детстве – всегда готовому удивляться всему на свете и отчаянно верящему в чудеса...
На следующий день они прибыли в портовой речной город, шумный и встревоженно галдящий сотнями голосов. Ори изумленно оглядывался, крепко вцепившись в свою тетрадь – вечерами он обязательно делал в ней какие-то записи, очевидно, сохранял для потомков хронику своих приключений – и Нори поспешил ухватить его за рукав, чтоб не потерялся, приметил поблизости не самого запущенного вида таверну и решительно направился туда.
Он собирался просто заказать ужин и пару кружек эля, дружелюбно игнорируя настороженные взгляды людей.
Вместо этого уже на входе их поприветствовал утробный хохот, бессвязная веселая мелодия, возбужденные крики и летающая посуда. По собственному опыту Нори прекрасно знал, что учинить подобный бардак в замкнутом помещении людям не под силу, тут нужны гномы.
Их было четверо. Рыжий толстяк, флейтист в шапке-ушанке и угрожающего вида тип с осколком топора во лбу.
И Дори.
При виде застывших в дверях братьев он подхватился с места, всплеснул руками и поспешил к ним, подобно пущенному из катапульты снаряду прорываясь сквозь толпу. Нори предусмотрительно отступил за спину Ори, и Дори схватил младшенького в удушающие объятья и раздраженно воскликнул:
- Вот ведь безмозглые идиоты, отправились в поход без меня!
Нори притворился, что не заметил в его глазах слез облегчения, и озадаченно моргнул:
- Какой поход?
Растерянный Ори болтался в могучей хватке старшего брата, как тряпичная кукла. Незнакомые гномы дружно загоготали, наблюдая за семейной сценой.
Дори поджал губы и фыркнул:
- К Одинокой горе. Все-таки от некоторых слухов бывает польза. Я узнал, что предварительный сбор объявлен в этом городе, и сразу поспешил сюда, в надежде догнать вас. Повезло, что я встретил этих парней, - он кивнул в сторону своих спутников, и флейтист приподнял свою шапку и поклонился, сидя прямо на столе. – Они уже знают, где назначена встреча с наследником. Так что мы только вас дожидались! И где вас так долго носило? Сюда же от нашего города по прямой всего двое суток пути!
Ори наконец-то выкрутился из объятий и робко, нерешительно спросил, нервно теребя рукав своей куртки:
- Ты пойдешь с нами?
В его голосе и в выражении лица было столько неуверенной надежды, что даже Дори растаял, впервые за много лет искренне улыбнулся и со вздохом кивнул:
- Куда ж я денусь от вас, глупые вы дети. Кто за вами без меня следить будет? – потом посмотрел поверх головы младшего прямо в глаза Нори и серьезно добавил: - Ты был прав, мы слишком засиделись на одном месте.
Толстяк и флейтист одобрительно захлопали, третий тип что-то проворчал на кхуздуле. Нори сглотнул неизвестно откуда и почему взявшийся в горле комок и криво улыбнулся.
Они не без труда протолкались к столу, и Дори познакомил братьев со своими новыми товарищами. Потом вдруг спохватился, воскликнул:
- Ах да, совсем забыл! – извлек из своего мешка шерстяную матушкину шаль, в которой с течением времени стало больше дырок, чем шали, и тщательно укутал Ори. Тот терпеливо все снес и даже не пискнул, только растерянно хлопал огромными глазами.
Нори коротко хохотнул прямо в кружку с элем. Временами старший брат напоминал ему настоящую курицу-наседку.
Дори наконец уселся за стол, еще раз поправил шаль на плечах Ори и с мрачным вздохом проворчал:
- Правда, вряд ли это поможет по такой погоде. Уверен, мы все равно все десять раз разболеемся, прежде чем доберемся до этого господина взломщика.
Бофур хлопнул себя по коленке и с улыбкой воскликнул:
- Эй, нельзя вечно ждать плохого! Это вредно для сердца и пищеварения! И потом, я слышал, в этом походе всем обещали бесплатную выпивку, а это самое важное!
Его родичи, не сговариваясь, дружно закатили глаза.
А Нори сполз на стуле пониже и медленно выдохнул, с сонным недоумением наблюдая за остальными. Он точно знал, что в каждом серьезном деле необходим ювелирный подход – но едва ли не впервые оказался в ситуации, когда лично ему ничего не нужно было делать, требовалось только положиться на чужое решение.
Поход, наследник, общий сбор, дракон, слухи – в его голове все смешалось в бессвязный многоцветный клубок, он никак не мог до конца осознать, что происходит и во что же он ввязался. Впрочем, одно было ясно точно: в каждой лжи, пусть даже случайной, есть доля правды.
И это не хорошо и не плохо, и, в сущности, вовсе не важно.
Потому что главное, чтоб семья была рядом.

20 января 2013