Оно получилось еще более странным, чем я предполагала изначально, но, пожалуй, я работой довольна ^^ Мне хотелось написать именно что-нибудь такое.))
Название: Иллюзион
Автор: medb
Фэндом: Naruto
Пейринг: Генма/Хайяте
Жанр: фантасмагория
Рейтинг: PG
Саммари: «О, здесь и только здесь ты можешь исполнить любое свое желание, даже самое тайное и невыполнимо-невозможное! Нужно только назвать его вслух».
Дисклэймер: Мир и персонажи принадлежат не мне.
Посвящение: подарок на день рождения для прекрасного человека и героического шиноби, Ллирэн Вариант «узнать поближе» мне определенно нравится
Количество слов: 2 487
читать
Только реальность может вызвать к жизни другую реальность.
Осип Мандельштам
Осип Мандельштам
Прямо посреди бледно-желтого неба летела, широко раскинув крылья, крупная чайка. Снизу она была похожа на быстрый росчерк туши по шелку и вообще выглядела так, словно ее прикололи к полотну неба булавкой. Хайяте моргнул, избавляясь от наваждения. Чайка вспышкой промелькнула мимо и исчезла за красновато-бурой скалой, похожей по форме на бородатую человеческую голову.
Где-то в вересковых зарослях тревожно посвистывал зяблик. По веткам берез скакали, сварливо переругиваясь, тощие сороки, в кронах сновали шустрые синицы.
Гекко рвано выдохнул и, досадливо поморщившись, потер висок. Все это беспорядочное птичье царство провоцировало изрядную головную боль.
Он поправил перевязь катаны и попытался вспомнить, куда шел. Будь проклята эта чертова чайка, сбила с мысли... Кажется, ему нужно было доставить в храм нефритовую шкатулку с загадочным содержимым.
Прямо перед его носом через дорогу перепорхнула белая голубка, которая смотрелась в диком лесу как-то совсем не к месту.
Храм. А как назывался этот храм?..
Где-то справа громко хрустнула сухая ветка, и Хайяте резко повернулся в ту сторону, схватившись за рукоять катаны.
Из леса, важно ступая, медленно вышел золотисто-рыжий олень и замер, величественно вскинув голову, увенчанную вместо тернового венца внушительными рогами. И с интересом уставился на Гекко круглым янтарным глазом.
Какое-то время они задумчиво созерцали друг друга, и Хайяте тщетно пытался понять, как его угораздило забрести во владения клана Нара. Шумный зверинец вокруг начинал здорово действовать на нервы... а еще Гекко беспокоило то, что все эти твари лесные, по-видимому, совершенно его не боялись. Словно он был деревом. Ну или там, кустом.
Олень вдруг шевельнулся, уверенно шагнул на тропу прямо перед Хайяте...
...и медленно опустился на колени. Как верблюд (Гекко еще ребенком видел в старой книге картинку с этим странным животным южных краев).
От неожиданности изумленный шиноби отскочил назад и инстинктивно рванул из ножен катану.
Олень даже не шевельнулся. А Хайяте оторопело уставился на горсть белых сливовых лепестков, пеной плеснувших из ножен вместо клинка. Рукоять катаны вдруг похолодела, как лед, и стекла меж пальцев темно-серебряной водой.
Гекко едва успел подумать о гендзюцу и проклясть себя за то, что умудрился, не заметив, попасть в чью-то ловушку, как вдруг кто-то налетел сзади и толкнул его в спину с веселым возгласом:
- Эй, чего стоишь! Карета подана!
В следующее мгновение Хайяте обнаружил себя сидящим верхом на олене, причем задом наперед, а потом олень рывком вскочил на ноги...
...и понеслось.
Хайяте подскочил на постели, задыхаясь, и зашелся в коротком приступе лающего кашля. Утер рот тыльной стороной ладони и снова упал на подушки.
Приснится же такое!
Небо за окном медленно бледнело и выцветало. Приближался рассвет.
Поворочавшись пару минут, он понял, что не сможет больше уснуть, к тому же, все равно через час уже нужно было вставать.
В квартире стояла тишина, темнота обволакивала, как кокон. В какой-то момент Гекко показалось, что чего-то не хватает, но он не смог понять, чего.
Поставив чайник на плиту, он сел за стол, пытаясь расчесать спутавшиеся волосы пальцами. Мысли были какие-то вялые и бесформенные, не удавалось сосредоточить внимание ни на чем конкретном. Хайяте с удовольствием принял бы душ, но как раз накануне вечером воду отключили в связи с профилактическими работами. Сначала Гекко на полном серьезе думал пойти ругаться (он как раз недавно подхватил от Изумо парочку крепких выражений), но потом решил, что эту бытовую проблему можно пережить, раз он все равно отправляется на миссию.
На столе стояла фотография – совершенно одинаково ухмылявшиеся Котетсу и Изумо держали изумленного Хайяте за руки, вдобавок на шее у него висла Югао, а еще в кадр сбоку попала чья-то спина... почему-то никак не удавалось понять, чья...
Стоп.
Он не помнил этой фотографии.
Гекко нахмурился, рывком поднялся на ноги и шагнул к окну, только сейчас заметив, что занавески почему-то оказались задернуты, хотя он совершенно точно помнил, что не трогал их. Чувствуя, как сердце отбивает какой-то бравурный марш, он протянул руку и резко рванул тяжелую ткань в сторону.
На улице было море. Самое настоящее сине-зеленое море, с мелкими неспешными волнами и золотистыми бликами, а в ровно-желтом небе медленно садилось большое круглое солнце. В кухню хлынул запах соли, тишину разбил шелест прибоя и пронзительные крики чаек.
Хайяте отшатнулся, едва не опрокинув стул, и быстро обернулся.
Чайник шипел и плевался, а из его носика с невероятной скоростью выползал зеленый плющ, уже успевший оплести сам чайник, плиту, шкаф и теперь ползший по полу прямо к Гекко, как сеть.
Хайяте не успел даже вспомнить ни одно из недавно выученных экспрессивных выражений, как пол под ним проломился, и он со свистом рухнул в бесконечный сугроб снежно-белой ваты...
...чтобы провалиться сквозь него и очнуться в спальном мешке посреди леса, у давно потухшего костра.
Похоже, это уже становится тенденцией.
Первым делом Хайяте проверил катану. Все в порядке, никаких сливовых лепестков и прочей ерунды. Все птицы благополучно спали, в лесу было тихо и спокойно, никакого постороннего присутствия поблизости не ощущалось.
Гекко покосился на завернутую в бархат нефритовую шкатулку, которую ему требовалось доставить получателю в целости и сохранности.
Он собрался очень быстро, замаскировал след от кострища и снова двинулся в путь, стараясь не задумываться над посторонними вещами. Воздух был холодным и свежим и едва ощутимо пах еловой смолой. В груди царапался кашель, но у Хайяте уже давно не было по-настоящему тяжелых приступов. Конечно, о выздоровлении и речи идти не могло, но хотя бы он теперь был в состоянии выполнять одиночные миссии.
Когда где-то сбоку хрустнула ветка, Гекко замер и дернулся, почти ожидая увидеть оленя, но из предрассветного сумрака выступили Котетсу и Изумо.
Хайяте раздраженно нахмурился и буркнул:
- Вы чего здесь вообще делаете?
Отчего-то он был твердо уверен, что это именно дорогие друзья-придурки, а не какие-то потенциальные недоброжелатели в хенге.
Вот только что эти придурки делают ночью в лесу в двух днях пути от Конохи?
- Да мы подумали, что тебе одному скучно будет... - начал Изумо.
- ...и решили составить тебе компанию! – с радостной ухмылкой подхватил Котетсу.
А в следующее мгновение они подскочили к нему и сцапали под руки с двух сторон, как на фотографии из сна, и рванули куда-то вперед и вверх, хором воскликнув:
- Эй, а ты в детстве никогда не мечтал научиться летать?!
Через секунду вокруг стало светло, и Хайяте обнаружил, что болтается где-то в бледно-желтом небе, похожем по цвету на вареный яичный желток, а друзья кружат вокруг него, словно стрекозы...
...а потом он упал, почему-то вверх.
Он медленно открыл глаза и мрачно уставился в потолок. С неудовольствием констатировав, что потолок явно незнакомый.
А еще – розовый, в мелкий сиреневый цветочек.
Вообще-то, клеить на потолок обои глупо, особенно если соседи сверху постоянно заливают...
- Проснулся наконец, - раздался откуда-то справа неодобрительный голос.
Хайяте медленно повернул голову. В кресле рядом с кроватью сидела Югао с толстой книгой в руках. Заметив его вопросительный взгляд, девушка сняла очки (последнее время ей почему-то стало трудно читать мелкий текст), устало потерла переносицу и вздохнула:
- Ты умудрился хлопнуться в обморок от жары прямо посреди тренировочного полигона.
Гекко подумал и скривился. Только этого еще не хватало! А все из-за того, что ему несколько недель не удавалось толком выспаться... Он выпростал руку из-под одеяла, откинул со лба волосы, попутно отметив, что у него явно температура, и снова перевел взгляд на потолок.
- Не помню у тебя в квартире такого элемента декора, - собственный голос оказался неожиданно сиплым и тихим. – Впрочем, конечно, я давно у тебя не был...
- А кто тебе сказал, что это моя квартира? – искренне изумилась Югао. – Вообще-то, на самом деле это дом Анко.
Хайяте вздрогнул и изумленно посмотрел на нее, уверенный, что ему просто послышалось.
В кресле вместо Югао сидел Ибики с вязальными спицами в руках и вязал не то носок, не то шарф. Красный. Заметив устремленный на него взгляд, Морино вопросительно приподнял одну бровь.
Гекко едва слышно вздохнул и молча закрыл глаза, смиряясь.
Что бы ни ждало его дальше, страшнее этого уже явно ничего не будет...
В опрометчивости данной мысли Хайяте убедился сразу, как только снова открыл глаза.
Он стоял посреди оживленной городской площади, и мимо него сновали по своим делам люди в странных широкополых шляпах и разноцветных плащах. Почему-то все как один с зонтиками, хотя никакого дождя не было.
Впрочем, неба не было тоже. Вместо него где-то над головой наблюдался город. Тот же самый, что был внизу, на земле. Задумчиво посозерцав в течение нескольких минут перевернутые крышами вниз белокаменные дома и соборы с острыми шпилями и даже разглядев на опрокинутых улицах мелкие фигурки людей с зонтами, Хайяте опустил голову и задумался. Первой мыслью было пойти куда-нибудь, поискать выход или, как вариант, неприятностей, но он быстро пришел к выводу, что напрягаться не имеет смысла. Неприятности его точно сами найдут.
Как показала практика, последнее предположение оказалось стопроцентно верным.
Гекко стоял совершенно неподвижно и разглядывал возвышавшийся посреди площади памятник, изображавший героического всадника верхом на олене, как сзади вдруг кто-то негромко, с отчетливо слышной в голосе улыбкой произнес:
- Вот ты где!
Хайяте медленно обернулся, уже прекрасно зная, кого увидит, и не испытывая по этому поводу никакого особого энтузиазма.
Генма стоял у него за спиной и беспечно ухмылялся, привычно засунув руки в карманы. Вот только облик у него был совсем не привычным: вместо форменной одежды – какой-то странный голубой камзол с крестами, бархатные штаны и ботфорты, а на голове – черная бандана с интернациональным пиратским флагом, в ножнах над правым плечом виднелся зонтик-трость. Но самое главное – вместо сенбона в его зубах торчала ярко-красная гвоздика.
В голову Гекко закралось нехорошее подозрение, что его собственный облик сейчас ничуть не менее оригинален, но во избежание лишних расстройств он решил себя не разглядывать. Вместо этого тряхнул головой, отбрасывая с глаз челку, и отрывисто спросил:
- Что все это значит?
Ширануи всплеснул руками:
- Ну конечно, я так и знал, что ты будешь ворчать! Расслабься, малыш, совсем необязательно прожигать меня таким мрачным взглядом.
На самом деле на данный момент Хайяте интересовал один-единственный вопрос.
Как Генма умудрялся спокойно говорить с цветком в зубах, не роняя его?
Словно подслушав его мысли, Ширануи вынул гвоздику изо рта, взмахнул ею, как жрец жезлом, и отвесил церемониальный поклон:
- Добро пожаловать в Иллюзион – город твоего подсознания, город твоих потаенных мимолетных мыслей! Город, в котором ты можешь исполнить любое свое желание!
В это мгновение вокруг вспыхнули праздничные фейерверки, словно артиллерийный залп, все прохожие остановили свой озабоченный бег и шумно зааплодировали. В соборах вверху и внизу торжественно забили колокола.
Хайяте с огромным трудом подавил порыв заткнуть уши. Дождавшись, пока всеобщее ликование немного поутихнет, он окинул самодовольного Генму скептическим взглядом и невозмутимо поинтересовался:
- Если это мой город – то что здесь делаешь ты?
Лицо Ширануи на мгновение застыло, потом он поморщился и душераздирающе вздохнул:
- Ну ты и зануда все-таки...
- Так что там было про желание? – не дал ему договорить Гекко, складывая руки на груди.
Генма снова разулыбался, взмахнул рукой, в которой все еще была зажата гвоздика:
- О, здесь и только здесь ты можешь исполнить любое свое желание, даже самое тайное и невыполнимо-невозможное! Нужно только назвать его вслух, - его улыбка стала до подозрения многозначительной, в голосе появились слишком хорошо знакомые хриплые нотки.
Хайяте дернул плечом и уточнил:
- Любое?
- Ну разумеется!
- Тогда я хочу наконец проснуться.
Ширануи едва не поперхнулся заготовленной фразой. Бросил на Гекко укоризненный взгляд и пробормотал:
- Проклятье, с тобой совсем неинтересно...
Хайяте ждал.
Генма снова вздохнул, еще более душераздирающе, поклонился со словами:
- Ладно, ладно, как Вам будет угодно! – и несильно шлепнул его гвоздикой по носу.
Все завертелось, закружилось, опрокинулось...
...а потом наконец встало на свои места.
Хайяте открыл глаза, на сей раз абсолютно уверенный, что сон действительно закончился. Давно ему не снилось ничего настолько бредового и многоярусного.
В комнате – его собственной комнате, давно знакомой и изученной насквозь – царил уютный полумрак, едва рассеянный бледно-желтым светом ночника на тумбочке сбоку от кровати. Дверь в кухню была приоткрыта, и там кто-то негромко шебуршился.
Гекко поднял руку, отбросил со лба слипшиеся волосы и попытался что-нибудь сказать, но горло слишком сильно пересохло. Тогда он мысленно плюнул и решил дождаться, пока на него обратят внимание.
Сквозь щель в занавесках было хорошо видно идеально круглую луну, которая напоминала орден на темно-синем военном мундире.
Если верить часам на стене, прошло всего пять минут, прежде чем загадочный некто, громивший кухню, наконец соизволил вернуться в комнату. И замер в дверях, разглядывая Хайяте с непонятным выражением на дне глаз. В его руках дымилась кружка с какой-то дрянью, сильно и едко пахнувшей чабрецом, зверобоем и чем-то незнакомым.
Еще несколько минут они зачем-то играли в гляделки, потом Генма печально вздохнул и подошел к кровати.
- Только ты мог умудриться заболеть в канун своего дня рождения, - заметил он, чуть искривив губы в улыбке и качнув сенбоном. Потом протянул руку и осторожно потрепал Хайяте по волосам, после помог ему сесть и вручил кружку.
Гекко выразительно скривился, но отраву все же выпил. От совершенно неописуемого вкуса на глазах выступили слезы, и он едва не закашлялся, но все же сдержался. После пихнул кружку обратно Ширануи, задумчиво посмотрел на выпотрошенную аптечку в кресле и прохрипел:
- Сколько я спал?
- Часов семь, - Генма устало потер лоб, вынул изо рта сенбон и воткнул его в воротник жилета. - У тебя был очень сильный жар, ты никак не мог уснуть, и я решил дать тебе снотворное...
Хайяте ожидал этих слов. Он был просто уверен, что их услышит. Но в первый момент даже не сообразил, что сказать... а потом тяжело вздохнул, смиряясь с несправедливостью бытия, и бескомпромиссно заявил:
- Ширануи, ты придурок.
Ответом ему был предельно оскорбленный и возмущенный взгляд. Гекко снова вздохнул и снизошел до пояснений:
- У меня аллергия на снотворное.
Целую минуту Генма думал. Молча.
- И в чем же эта аллергия выражается? – наконец осторожно уточнил он.
Хайяте снова лег, чувствуя себя выжатым и выпотрошенным одновременно, поерзал, пытаясь устроиться так, чтобы комки в матрасе не впивались в спину, и проговорил, гипнотизируя потолок:
- Снотворное действует на меня, как наркотик, и я начинаю видеть во сне всякий невероятный бред.
Помнится, впервые это выяснилось, еще когда он был ребенком и лежал в больнице с какой-то очередной болячкой. Делать было решительно нечего, объяснить врачам, что что-то не так, Хайяте не мог, так как сам ничего не понимал... Поэтому он спал почти круглые сутки и во сне пытался хоть как-то систематизировать и расставить по местам свои красочные обрывистые мороки.
Кажется, именно тогда он придумал свой собственный город и назвал его Иллюзионом. А потом совершенно забыл о нем и вспомнил вот только сейчас...
- И что теперь делать? – напряженно спросил Генма, буравя его взглядом, в котором беспокойство мешалось с раздражением на самого себя.
- Спать дальше, - громко фыркнул Гекко, повернулся на другой бок и укрылся одеялом почти с головой.
Теперь луна в окне была похожа на добродушное улыбчивое лицо.
Ширануи какое-то время стоял неподвижно, потом, судя по звукам, быстро разделся. Потушил ночник и тоже юркнул под одеяло.
Хайяте ждал, не торопясь засыпать.
Через минуту его осторожно обняли за талию, и чуть хриплый голос осторожно шепнул на ухо:
- А... мы вообще будем праздновать?
Гекко снова фыркнул, дернул плечом, но позволил обнять себя крепче и задумчиво изрек:
- Вот я вылечусь от твоего лечения – и тогда посмотрим.
Генма издал короткий смешок, поцеловал его в шею рядом с ухом, но больше ничего предпринимать не стал, за что Хайяте был ему благодарен: он не чувствовал себя сейчас готовым к радостям физической любви. Голова неприятно гудела, на языке горчило недавнее лекарство, но хотя бы мысли прояснились, и жар явно спал.
Все завтра.
Он тихонько вздохнул и закрыл глаза, надеясь, что больше ему в эту ночь ничего не приснится.
Интересно только, откуда на тумбочке взялась светло-зеленая нефритовая шкатулка?
18-19 сентября 2008