Вспомнила, что пора бы наконец перетащить к себе.
Фест получился совершенно замечательный, уютный и по-настоящему рождественский! *__* Очень довольна, что решила участвовать и все же успела написать текст, хоть и спохватилась в последний момент))
Огромное спасибо прекрасным организаторам и всем участникам!
Собственно, эта история - часть довольно четко сформировавшейся у меня в голове AU, про которую я, возможно, однажды все-таки расскажу подробней XD
К этой же вселенной относятся следующие тексты:
«Блинанасы» (Итачи, Обито, Саске, Самехада, джен, AU, PG) и «Мелким шрифтом» (Итачи, Обито, джен, AU, PG), а также шутливая косплей-фотосессия + фанфик по мотивам «Учихи на привале» (Итачи, Обито, джен, humour, AU, G).
А вообще надо все-таки собраться и собрать здесь все свои тексты с ФБ по Наруто и Тсубасе, а то так и до следующей летней ФБ не управлюсь О_о
И БВ ж еще... хотя там как раз немного...
Название: Туманное пламя
Автор: medb.
Бета: Морфи.
Персонажи: Итачи, Кисаме, Самехада
Жанр: экшен, романс (преслеш)
Рейтинг: PG
Предупреждение: AU
Саммари: Хошигаке Кисаме не привык терять времени даром. Особенно когда история с легкостью могла бы сложиться иначе, и эта встреча никогда бы не состоялась.
Дисклеймер: Канон принадлежит Кишимото.
От автора: Соблюдайте технику безопасности при запуске фейерверков! Счастливых праздников))
Количество слов: 3 392
читатьСидение в засаде обычно было самым нелюбимым занятием всех бывших напарников Итачи – они вечно нетерпеливо ерзали, рвались в бой и, очевидно, считали, что промедление страшнее смерти и любых возможных вражеских техник.
Именно это послужило одной из причин того, что теперь Итачи предпочитал по возможности работать в одиночку.
В облюбованном им углу сада, за шелестящими зарослями сухого бамбука, было тихо и холодно. Земля оставалась черной и жесткой – снег таял, не успевая до нее долететь, но воздух казался рябым из-за крупных снежных мух. Итачи сдвинул маску и попытался согреть дыханием замерзшие пальцы, не сводя внимательного взгляда со своей цели. Потом потуже затянул темно-синий шарф – единственную деталь, в которой он позволил себе отступить от канонов черно-белой формы АНБУ – и вновь замер.
Сквозь тонкие суставчатые стволы бамбука было хорошо видно резной балкон на втором этаже гостиницы, где двое широкоплечих нукэнинов в черном распивали саке с весело щебечущими разряженными девицами. Время близилось к полуночи, и большинство других постояльцев поспешили на центральную площадь поселения, чтобы наблюдать за праздничными фейерверками. До сада разноцветные взрывы доносились низким гулом и яркими искрами в небе.
Итачи чуть склонил голову набок, вслушиваясь. Потом активировал Шаринган и быстро сложил печати.
С горбатой черепичной крыши молча сорвалась стая воронов и метнулась мимо балкона. Резкие сильные хлопки крыльев со свистом разрезали воздух, и напуганные девицы с визгом метнулись в комнату. Мужчины с руганью вскочили, настороженно оглядываясь по сторонам. Потом тоже скрылись внутри.
Итачи приказал воронам улететь и развеял гендзюцу, оставив всего одну птицу прятаться в тенях. С трудом подавил желание потереть противно нывший правый глаз.
Как он и предполагал, его цель была не здесь. Остальные нукэнины явно прятались в каком-то другом месте.
Он вновь присел на корточки возле высокой каменной стены сада и приготовился ждать дальше. Немного хотелось есть – он так спешил утром на эту миссию, что некогда было толком подумать о провизии – а еще далекий гул фейерверков оказался неожиданно убаюкивающим...
Он сам не заметил, как заснул – ненадолго, всего на несколько минут, луна не успела сместиться в небе – но его заставило резко выпрямиться странное чувство, будто его чакру кто-то прощупывал. Итачи напрягся, вслушался, сжав плохо гнущимися пальцами рукоять куная.
В следующее мгновение заросли бамбука зашуршали, застучали друг о друга, как кости – сквозь них ползло что-то темное, бесформенное, в чьих крупных иглах застряли размотавшиеся серые бинты...
Итачи удивленно приподнял брови, но расслабился и осторожно протянул вперед левую руку.
Заросли зашуршали громче, а потом неповоротливая массивная туша Самехады вывалилась к стене, с жадным интересом обнюхала его ладонь и выдала свое неизменное:
- Гыхыхы!
После чего решительно ткнулась носом – или тем, что у нее заменяло нос – в поясную сумку Итачи. Тот сначала озадаченно нахмурился, а потом вспомнил: перед уходом Саске, неимоверно гордый и довольный, успел вручить ему маленький пакетик данго, купленных на деньги, которые младший братишка заработал на своей первой миссии D-класса.
Самехада утробно заворчала. Правда, разумеется, вопрос наличия у нее «утробы» был открыт к дискуссии, однако какие-то органы пищеварения у необычного меча все-таки присутствовали – иначе куча девалось все то, что исчезало в этой широкой зубастой пасти?
Итачи, краем глаза продолжая следить за балконом, достал из сумки пару данго, сосредоточился, заряжая их своей чакрой, и закинул в означенную широкую пасть. Ответное довольное чавканье оказалось на удивление тихим.
Пришлось подождать от силы минуты три, прежде чем из темноты на стене соткался знакомый могучий силуэт, бесшумно перемахнул в сад и встал рядом.
- Я так и знал, что она почувствовала знакомую чакру! – проворчал низкий голос. – Не ожидал встретить здесь Вас, Итачи-сан, думал, из Конохи пошлют кого-то другого. Миссия ведь больше формальная, совсем не сложная? К чему посылать лучшего из лучших, заслуженного гения знаменитого клана, а?
Насмешку в словах Кисаме порой сложно было отличить от его обычной разговорной интонации. Итачи поднялся на ноги, тщательно отряхнул плечи от крупных мокрых снежинок и чуть склонил голову в приветствии, заметив:
- Если эта миссия формальная, что здесь делаете Вы?
Кисаме усмехнулся, и его острые хищные зубы блеснули в отсветах фейерверков:
- Ну, Мизукаге-сама решил, что союз между нашими странами нужно сейчас поддерживать всеми возможными силами. Так что считайте меня своей поддержкой, - он похлопал довольно хрипящую Самехаду по шипам, как собаку, потом с невероятной легкостью подхватил и закинул на плечо, несмотря на немалый вес. Меч замолк и застыл, приняв форму, отдаленно напоминающую собственно меч.
Итачи безотчетно потянулся вновь поправить шарф, но сдержал этот порыв. Глаза у Кисаме были небольшие, ярко-желтые и, кажется, никогда не мигали. Любому другому – ну или, по крайней мере, большинству других шиноби – под этим пристальным холодным взглядом стало бы не по себе. Итачи просто мысленно отметил, что туманник ни капли не изменился со времени их первой встречи.
Кто мог подумать, что их пути вновь пересекутся во время миссии, целью которой было вернуть свиток, похищенный из храма довольно большой группой нукэнинов?
- Разумеется, если бы мы с Вами не встретились, Вы бы предприняли попытку добыть этот свиток самостоятельно? И забрали бы его на хранение в Туман? – наконец медленно проговорил Итачи.
Кисаме вновь усмехнулся и небрежно пожал плечами, не отпуская его взгляда:
- Разумеется! Нельзя же оставлять без присмотра такую ценную вещь! Пусть и сугубо номинальную и лишенную практической значимости.
Что ж, стоит признать, практической пользы от этого свитка действительно не было – команды шифровальщиков много раз сканировали его чакрой. Однако в нем содержались важные исторические сведения, посвященные личной жизни самого Рикудо Сеннина. Этот свиток обладал большой ритуальной значимостью и вот уже много лет хранился на территории страны Огня, под защитой Хокаге.
Шиноби других стран будут готовы заплатить за него немалые деньги.
- Ненавижу предателей, - вдруг с неожиданной искренностью процедил Кисаме, посмотрев прямо на балкон гостиницы. – Все нукэнины – не более, чем грязь... Думаю, вдвоем мы мгновенно с ними расправимся, а, Итачи-сан?
Но тот отрицательно качнул головой:
- Нет. Их много, и нам неизвестно, на какие техники они способны и какое у них оружие. Но главное – есть информация, что они как-то связаны с преступной организацией, которой давно интересуются и Ваша, и моя страны.
Кисаме громко фыркнул и взъерошил волосы ладонью:
- Скучный Вы какой-то стали... Да ладно, убьем с десяток, а остальные приведут нас к этой самой организации!
Итачи хотел ответить, но не успел.
Ворон, порожденный гендзюцу, распахнул крылья. Похоже, время пришло.
- Тут только двое, - продолжил тем временем Кисаме, туже затянул бинты на Самехаде и вновь закинул меч на плечо. – Я осмотрелся вокруг, остальных не видать. Проследим за этими, чтоб выяснить, где их логово?
Итачи, погруженный в сознание ворона, слушал собеседника вполуха. Поворот, поворот, темная аллея, рыжие огни окон, черная узкая дверь...
Он встряхнулся, возвращаясь в здесь и сейчас, отбросил с глаз влажные пряди волос и произнес:
- Не стоит, я уже знаю, где они. Нам следует придумать, как отвлечь их, пока один из нас будет искать свиток. Не стоит привлекать внимание гражданских, чем быстрее и тише мы все сделаем, тем лучше.
Кисаме удивленно приподнял брови, потом хмыкнул и окинул его оценивающим взглядом:
- Ну, есть у меня тут одна идея для маскировки...
Итачи сморгнул снег с ресниц и посмотрел на небо, где среди мешковатых облаков, расцвеченных фейерверками, пряталась полная красно-рыжая луна.
Точно такая же луна была пять лет назад.
Пять лет назад, в ту самую ночь, когда он должен был уничтожить свой собственный клан – свою семью – и стать нукэнином, но внезапное вторжение армии страны Земли изменило все. Задуманный кланом переворот не состоялся: слишком многие погибли в первом сражении, а Фугаку, лидера заговора, парализовало взрывом.
На войне был ценен и важен каждый солдат. Поэтому Хокаге-сама и Совет отменили свой неофициальный приказ.
Итачи мысленно встряхнулся, отгоняя непрошеные воспоминания, развернулся и знаком показал Кисаме следовать за ним.
Попытался проанализировать свои чувства – и с удивлением понял, что внезапное появление самозваного напарника не вызывает у него недовольства или неприятия. Возможно, в первую очередь потому, что, в отличие от всех его прежних напарников, Кисаме был прежде всего шиноби и только потом – человеком.
Возможно, все дело в том, что это просто был Кисаме.
* * *
Если б спустя примерно полчаса кто-нибудь из подгулявших гражданских, захмелевших от праздника и саке, имел бы неосторожность опрометчиво заглянуть в темный переулок в самом удаленном и неблагополучном квартале поселения, его глазам предстала бы следующая картина.
На углу, под единственным неразбитым фонарем, стояла и растерянно озиралась хрупкая темноволосая девушка в нарядном многослойном кимоно насыщенного малинового цвета. У нее были тонкие черты лица, раскрасневшиеся от холода щеки и огромные, широко распахнутые черные глаза. К ее ногам жалась лохматая белая собака, которую, впрочем, сложно было назвать с виду волкодавом.
Таким образом, девушка эта, без сомнения, привлекала внимание.
Привлекла она и внимание семерых мужчин в черном, которые вышли из заброшенного здания напротив (надо отметить, что, несмотря на очевидную заброшенность, в его окнах вот уже вторую ночь горел яркий рыжий свет).
Мужчины – все как на подбор широкоплечие и с не самыми добрыми лицами, вдобавок искаженными шрамами – неспешно приблизились к насторожившейся девушке. Остановились в нескольких шагах, вынудив ее отступить и прижаться спиной к стене, и наконец один из них, с бритой налысо головой и отсутствующим передним зубом, весело ухмыльнулся:
- Ну что ж ты, красавица, заблудилась? Не бойся... Показать тебе дорогу?
Остальные мужчины в ответ на эти слова негромко рассмеялись, с интересом ощупывая взглядами потенциальную жертву.
Но в следующее мгновение – и тут мы вспоминаем о гипотетическом подгулявшем гражданском, который мог бы стать свидетелем этой сцены... хотя, разумеется, нет никакой гарантии, что при свидетелях данное представление развивалась бы так же...
Так вот, этот подгулявший гражданский наверняка бы очень удивился и совершенно точно решил бы, что не стоит так злоупотреблять саке даже на праздники.
Потому что вместо того, чтоб залаять на обидчиков своей хозяйки, белая лохматая собака издала весьма странный звук:
- Гыхыхы!
Сама же юная хрупкая дева уверенно выпрямилась, и ее лицо рассекло кривой зубастой улыбкой, а потом она вдруг сложила пальцы в странную фигуру и хриплым и низким, совершенно не женским голосом объявила:
- Хенге!
И весь ее силуэт укутал плотный серый дым, который, впрочем, мгновенно рассеялся...
Вот только теперь на месте хрупкой девушки стоял здоровенный мужик со странной серовато-голубой кожей и акульими зубами.
- Да нет, спасибо, я сам вам покажу дорогу туда, откуда будет непросто вернуться, - сказал он, сжал пальцы на рукояти гигантского широкого меча (и куда только подевалась собака?) и улыбнулся, как что-то очень хищное и очень недоброе. – Можете начинать бояться.
После этого в темном переулке – единственный уцелевший фонарь очень быстро оказался разбит – были слышны только вскрики, грохот, удары и скрежет, и последними осмысленными словами стало насмешливое и презрительное:
- Вы все слабаки. А у слабаков одна судьба – стать пищей сильным.
* * *
Хошигаке Кисаме очень хорошо запомнил тот день, когда он впервые увидел знаменитого юного гения из прославленного клана Учиха.
А началось все с политики. Вряд ли кто мог заранее предположить, что Туману, изолированному островному государству, однажды придется искать взаимовыгодного сотрудничества с кем бы то ни было. Однако ближайшие соседи, Облако и Молния, заключили друг с другом неожиданный союз с целью расширения границ и приобретения новых ресурсов, и Мизукаге решил, что Туману тоже не помешает аналогичный неожиданный союз – с Огнем, одной из самых сильных, влиятельных и одновременно миролюбивых (насколько это возможно для шиноби, разумеется) стран.
Надо сказать, лично у Кисаме чувства по этому поводу были неоднозначные. Всего за неделю до этого его отряд шифровальщиков попал в окружение, и Кисаме, мельком взглянув на мрачное неподвижное лицо Морино Ибики, главного дознавателя Конохи, готов был лично убить всех тех, кого поклялся защищать – чтобы важная информация не попала к врагу.
Невероятным, неправдоподобным совпадением стало, что именно в тот момент поступило сообщение от сенсоров о готовящемся союзе, и коноховцы отступили.
А Кисаме по возвращении домой случайно узнал, что его наставник, один из величайших мечников Тумана, который учил его, что предательство – страшнейший из грехов, который убедил его в необходимости убить своих товарищей ради защиты их знаний... этот человек сам продавал секретную информацию о Тумане другим странам.
Что ж. Во всяком случае, теперь у Кисаме была Самехада, с неожиданной радостью признавшая нового хозяина.
Чтобы обсудить детали заключенного союза, Каге договорились лично встретиться на территории нейтральной и сонной страны Чая. Каждый взял с собой одного советника и одного телохранителя, оставив остальных сопровождающих на границе.
Кисаме было здорово не по себе от такого количества гражданских вокруг, которые куда-то суетливо спешили, с интересом и страхом поглядывая на шиноби. Он молча стоял за спиной Мизукаге массивной тенью и с выжидающей настороженностью следил за приближением потенциального союзника.
Первой его внимание привлекла вздорная рыжая девица, шумная, резкая и болтливая, которая с ходу на правах советника взяла на себя переговоры со стороны Огня. Так это и есть знаменитая джинчурики, самое мощное оружие Конохи?
Сам Хокаге, легендарная Желтая Молния, вежливо улыбался, сцепившись взглядами с Мизукаге.
И только потом Кисаме обратил внимание на телохранителя супружеской четы – невысокого и очень бледного темноволосого парнишку, державшегося чуть в стороне. Его облик вызывал искреннее недоумение... Но потом он на мгновение повернулся, отвлеченный каким-то шумом, и стало видно стилизованное изображение красно-белого веера на его спине.
Учихи. Кисаме много о них слышал, пусть и не встречался раньше лично – поэтому и решил для себя давно, что все они на самом деле просто слабаки, прикрывающиеся своим необычным геномом.
Слишком уж тонкие были у этого парнишки руки и нежное, лишенное даже мимических морщин лицо.
А потом на них внезапно напали. Целый отряд людей в черном. Вот только вместо того, чтобы атаковать Каге, они зачем-то набросились на рыжую джинчурики.
Битва оказалась короткой, но ожесточенной. Кисаме впервые увидел, насколько молниеносен Желтая Молния, и впервые же подумал, что, пожалуй, в этом союзе все же есть смысл.
Самехада ликовала, жадно всасывая чакру противников. А сам Кисаме даже не заметил, когда и как они успели оказаться плечом к плечу с Учихой, оттеснив себе за спины рвавшихся в бой Каге и их советников. Черные глаза, окруженные почти по-девичьи длинными ресницами, сменили цвет на красный – и все закончилось очень быстро.
И тогда Самехада, распробовав необычную чужую чакру, вдруг с интересом потянулась к нему. Учиха вздрогнул от неожиданности, и на его лице наконец отразились эмоции – удивление и любопытство – а потом он протянул руку и осторожно погладил темные шипы.
* * *
Кисаме очень не любил признавать свои ошибки. Но «не любил» не значит «закрывал на них глаза». Вот и сейчас он, пусть и с большой неохотой, готов был признать, что, пожалуй, поступил опрометчиво, азартно бросившись в драку и недооценив потенциальную силу противников. Нет, убить тех семерых в итоге оказалось бы не так уж сложно. Вот только он не учел, что у одного из них может оказаться в запасе взрывная печать настолько разрушительной мощи.
Прогремевший взрыв оказался таким сильным и стремительным, что Кисаме даже не успел закрыться водным щитом. Его отшвырнуло на стену ближайшего здания, почти распластав по ней, вдавив в холодный неровный камень кладки, но, что гораздо хуже – и надо же было случиться такому досадному невезению – потом в падении он неудачно повернулся и умудрился вывихнуть себе левое плечо.
Впрочем, уже спустя пару минут, пока Кисаме только-только пытался проморгаться и справиться с внезапной болью, рядом прямо из теней соткался Итачи в своей странной красно-белой маске, застывшей и лишенной эмоций, швырнул что-то в оставшихся в живых противников, потом помог подняться Кисаме и с неожиданной силой потащил за собой.
Вот только тот едва не споткнулся от удивления, когда загадочное «что-то» оказалось не оружием, а разноцветными фейерверками, разорвавшимися снопом искр и огней прямо у ног нукэнинов.
Они побежали по крышам, остановились передохнуть только на другом конце поселения. Кисаме не был уверен, но, судя по тому, что Итачи дальше никуда не спешил и выглядел совершенно спокойным (маску он, хвала всем демонам, все же снял), вряд ли оставшиеся в живых нукэнины были в состоянии их преследовать. Если, конечно, они в итоге все же остались в живых. Потому что если нет – похоже, придется искать иную ниточку к той самой преступной организации, которая так всполошила всех Каге.
Но все же – фейерверки?
Кисаме понял, что задал этот вопрос вслух, только когда внимательный неподвижный взгляд напарника оказался устремлен прямо на него.
- Чтобы не привлекать внимание гражданских взрывами, - наконец соизволил пояснить Итачи.
Словно в ответ на его слова, над центром города в темном небе расцвел красно-зеленый огненный цветок, и порыв ветра донес смутный гул восторженных голосов.
Самехада молчала, задумавшись... или, может, просто объевшись чужой чакры.
Кисаме стряхнул с волос налипшие снежинки и поморщился. Левая рука болталась бесполезной плетью. Однако прежде, чем он успел сообразить, как это исправить, Итачи шагнул вперед, согнул его руку в локте, прижимая к грудной клетке, приподнял больное плечо вперед и вверх и быстрым умелым движением вправил вывих.
У Кисаме перед глазами вспыхнули звезды поярче треклятых фейерверков, он остервенело скрипнул зубами, но смолчал. Боль сразу стала слабее, хоть и не прошла полностью, но, главное, теперь он снова мог шевелить рукой.
Он не успел поблагодарить, как Итачи зачем-то размотал и снял свой длинный темно-синий шарф, поглядел на него озадаченно, словно удивляясь своим собственным действиям, а потом тряхнул головой – и соорудил петлю, которую надел на шею Кисаме и помог закрепить в ней пострадавшую руку.
Несколько минут оба дружно молчали, избегая глядеть друг на друга. С крыши дома, на котором они остановились, открывался хороший обзор на все поселение, полное праздничных огней.
В стране Тумана никогда не проводили праздник конца года с таким лихим и бездумным размахом. Интересно, что же творится тогда в Конохе, в месте, и вне праздников прославленном своим безумством?
Нахмурившись, Кисаме кашлянул и уточнил:
- Вам удалось отыскать свиток?
Не то чтобы единственно возможный ответ не был очевиден... однако нужно же как-то начать разговор?
Итачи в ответ просто кивнул, хотя показывать означенный свиток не стал.
Что ж, в таком случае, их миссия окончена – надо сказать, удручающе быстро – так что самое время отправляться каждому в свою сторону...
Кисаме погладил рукоять сытой и довольной Самехады, искоса рассматривая своего временного напарника. Тот стоял на самом краю крыши, чуть наклонившись вперед и внимательно вглядываясь в видимую не так далеко площадь, на которой бурлила и шумела праздничная ярмарка.
- Как Вам удалось скрыть от них, что Вы использовали Хенге? – вдруг спросил он, не поворачивая головы.
Кисаме небрежно пожал плечами, тут же придя к выводу, что сделал это зря, потому что левое отдалось резкой болью, и, сам не зная толком, почему (не стоит выдавать временному союзнику важную информацию!), признался:
- Самехада умеет маскировать мою чакру.
Итачи снова коротко кивнул. Его четко очерченный профиль в отсветах ночных огней казался маской, куда более прочной, чем расписная белая маска АНБУ.
Ярмарка светилась разноцветными бумажными фонариками, на ветру трепетали праздничные флаги и ленты. Кисаме прищурился, внимательно разглядывая своего спутника, и наконец прямо спросил:
- Итачи-сан, Вы ведь могли просто погрузить всех в гендзюцу?
Он так и не понял до конца, каковы истинные возможности Шарингана, однако не вызывало сомнений, что не стоит относиться к модифицированному геному с пренебрежением.
Но Итачи не ответил, словно не услышал – а может, и правда не услышал, погруженный в размышления – и вдруг признался:
- Мне нужно подобрать подарок моему младшему брату, - он потянулся поправить шарф, которого больше не было, и, словно поддавшись какому-то порыву, добавил: - Он закончил в прошлом месяце Академию.
Кисаме удивленно хмыкнул. На лице Итачи появилось непривычно удивленное выражение – словно он сам не был толком уверен, почему вдруг поделился этой информацией.
- Что ж, поздравляю пацана! Надеюсь только, у него в учителях не этот ваш психованный Зеленый Зверь? А то я не поручусь за сохранность его рассудка, – проворчал Кисаме, невольно содрогнувшись при воспоминании о том, как ему однажды довелось сражаться с упомянутым выдающимся индивидуумом.
Бледные губы Итачи на мгновение дрогнули в слабой улыбке, и Кисаме с жадностью впился взглядом в эту улыбку, а потом, поддавшись порыву, сунул руку за пазуху и извлек яркий подарочный мешочек из магазина сладостей.
- В ту нашу первую встречу, после боя, Самехада съела все Ваши данго, да и сегодня пыталась. Так что, хм, возмещаю причиненный ущерб – случайно увидел тут по дороге.
Вот только «случайно увидел» расшифровывалось как «случайно увидел, купил заранее и притащил с собой, как только узнал, что есть шанс повстречаться с Учихой Итачи». Он никогда не врал – ни в серьезных вещах, ни в незначительных деталях. Но умолчать о чем-либо? Вполне естественно для шиноби.
Самехада поерзала под обмоткой из бинтов и утвердительно загудела. Поначалу Кисаме задевало то, с какой легкостью она могла временно сбежать к людям, чья чакра была ей по вкусу... но потом она всегда возвращалась.
К тому же, в данном конкретном случае их вкусы совпадали.
На лице Итачи снова отразилось удивление. Он с нерешительной осторожностью протянул руку, принял подарок и негромко произнес, опустив ресницы:
- Спасибо.
Кисаме усмехнулся, скользнул пальцами правой руки по мягкой шерсти чужого шарфа на своей шее и серьезно заметил:
- Возможно, если б жизнь сложилась иначе, мы бы с Вами никогда не познакомились. Или, скорее, встретились бы всего один раз, на поле боя. Так что – с праздником конца года Вас, Итачи-сан! Надеюсь, мы оба переживем следующий.
Итачи медленно кивнул, развязал мешочек и достал первое данго.
Никто не мог с уверенностью сказать, как долго продержится союз между их селениями, между их странами. Но Хошигаке Кисаме не привык терять времени даром.
В небе продолжали распускаться и цвести разноцветные фейерверки, мешаясь с крупными белыми хлопьями снега.
27-28 декабря 2012