Собственно, вашему вниманию предлагается первый в моей карьере полноценный перевод фанфика.)) Больше не возьмусь +___+ Но - эту конкретную историю, так крепко врезавшую по моим мозгам, мне хотелось перевести уже больше года.
Сразу скажу, мне не особо нравится такая трактовка образов Какаши и Рин... и, пожалуй, Итачи тут говорит и рассуждает совсем не как ребенок четырех лет – хотя, конечно, можно сделать скидку на вывернутый мир шиноби... Да и вообще. На самом деле, в этой истории очень много багов. Начиная с бесконечных обращений на «-кун» (в том числе в исполнении маленького Итачи по отношению к Обито), которые порой звучат довольно странно, и заканчивая бесконечными блондинами, которых я тщательно заменяла на дзенинов... однако от такого паразита, как «мальчик с серебряными волосами» мне избавиться все же не удалось – потому что «среброволосый мальчик» или уж тем более «седой мальчик» звучат еще хуже =( Вдобавок тут есть и противоречия канону – например, Обито стал чуунином в одиннадцать лет, а не «на год позже Какаши»...
А еще я фиговый переводчик, зеленый, аки коноховский лист: я очень боюсь переступить границу дозволенного и исправить текст слишком сильно, внести какие-то свои изменения в оригинал... поэтому, например, мне не удалось избежать слишком частого повтора имен, которое в английском тексте смотрится органично, а в русском иногда режет глаз. И еще иногда мне, честно говоря, хотелось буквально выть от бессилия и своего неумения, потому что некоторые фразы по-английски звучат обалденно точно, метко и емко, а в переводе выходит размазанная манная каша... И вообще отдельные предложения все равно звучат не по-русски, хотя я долго редактировала текст и несколько раз давала ему отлежаться... так что – буду благодарна за советы, где что можно поправить.))
Но это все мелочи.
Потому что эмоции героев здесь в основном показаны внешне, и именно показаны – через действия, слова, жесты и поступки... а не голословно рассказаны автором. Потому что тут офигенная психология и офигенный Обито. И потому что это – по-настоящему страшная история.
И я поистине горда тем, что наконец-то отправила автору официальный запрос и теперь могу поделиться этой историей с вами.


Название: Shame and Fame
Автор: ckret2
Переводчик: medb
Персонажи: Обито, Итачи, Йондайме-тим, клан Учиха
Жанр: джен, angst
Рейтинг: PG-13
Дисклэймер (от автора): Мне не принадлежит ничего, кроме сюжета и, возможно, Великой тетушки Рошимы, но честно, лучше б она мне не принадлежала!
Примечание автора: Написано для LJ сообщества Naruto-flashfic по заявкам uchiokoshi: «Йондайме-тим-centric» и «пре-Учиховская-резня-centric».
Примечание переводчика: Я долго думала, как перевести название, чтобы сохранить созвучие и смысл, был вариант «Стыд и Слава»... но потом решила, что лучше пусть все остается так, как есть. Этот фанфик, когда я прочитала его первый раз, случайно наткнувшись ночью, очень сильно меня впечатлил и на самом деле даже напугал. Всегда думайте, что говорите детям.
Написано в мае 2007 года, поэтому имеют место серьезные расхождения с каноном.
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: запрос отправлен


читатьДень до


- У нас нет сегодня миссии? – с сомнением спросил Какаши, ожидая, что сенсей сейчас засмеется и скажет, что пошутил.
Но тот, все так же продолжая ухмыляться, помотал головой:
- Нет. У вас, ребята, сегодня перерыв, - бодро заявил он. – Так что отдыхайте!
- Но... - начала было Рин, однако ее прервал возглас Обито.
- Сенсей, вы лучше всех! – сообщил Учиха и собрался сбежать, однако Какаши успел ухватить его за воротник.
- Почему? – спросил он учителя, не позволяя Обито удрать раньше времени.
Дзенин небрежно пожал плечами, все так же ухмыляясь от уха до уха.
- Две причины, - сказал он. – Первое: завтра вы отправляетесь на очень опасную миссию. Я подумал, что сегодня вам не помешает отдохнуть. Вам предстоит не только диверсия на вражеской территории, это будет еще и первая миссия Какаши в роли вашего командира.
Ликование Обито немедленно сменилось унынием. Война. Он ненавидел войну. Она была слишком раздражающей, и пугающей, и еще сражаться оказалось невероятно тяжело. Обито был воодушевлен, когда только-только стал чуунином и обнаружил, что наконец-то сможет помочь в реальных битвах. Но это было до того, как он узнал, что на самом деле представляет из себя война.
Ему никак не удавалось отделаться от мысли, что все было бы куда проще, если б он мог использовать Шаринган...
- Погодите-ка минутку! – опомнился Обито. – Вы сказали, что Какаши будет...
- Второе, - прервал его сенсей. – У вас должен быть шанс отпраздновать повышение Какаши до ранга дзенина! Ведь с завтрашнего дня он будет частью конохской элиты.
Какое-то время стояла мертвенная тишина. Потом Рин воскликнула:
- Какаши-кун! Это так здорово! Я так за тебя счастлива!
Она протянула руки, желая обнять друга, но Какаши проигнорировал этот жест. Тогда Рин вместо него обняла Обито.
- Разве это не здорово?! – радостно спросила она.
Обито почувствовал, как его лицу вдруг стало жарко.
- Ну да, типа того, - пробормотал он, уворачиваясь из объятий Рин и поправляя очки так, чтобы она не увидела, что он покраснел.
Мелькнула угрюмая мысль, что Рин не поздравила таким же образом самого Обито, когда он стал чуунином. Или все-таки поздравила? Он не мог вспомнить; все, что он помнил, это чопорный взгляд Какаши, ставшего чуунином на год раньше. Проклятье, это была не вина Обито, что он не смог пройти экзамен в тот же год! В последнем туре его противником оказался парень из Камня – и он попытался убить Обито... все-таки между их странами шла война. Конечно, вообще-то это не по правилам, но война просто стирает все правила.
- Обито-кун, - проворчала Рин, - ты должен радоваться за Какаши-куна! Он ведь наш товарищ!
Разумеется, но вел он себя, словно их бог. И тот факт, что он теперь стал дзенином, ситуации не улучшал.
- Мне пора идти, - бросил Обито, отворачиваясь от своей команды. – Увидимся завтра.
- Смотри не опоздай, - сказал сенсей.
- Эй, Обито! – окликнул Какаши. – Не забудь принести подарок. Это традиция.
- Каким высокомерным придурком нужно быть, чтобы требовать у кого-то подарка? – скривился Обито и бросился прочь.
Это было несправедливо. Почему именно Какаши считался особенным? Да что он такого сделал, чего не мог Обито?!
Странно, очки опять сбились. Обито остановился на мгновение, сдвинул очки на лоб и вытер слезы. Должно быть, что-то попало в глаз.

*

Была еще первая половина дня, когда Обито вернулся в квартал клана Учиха. Он старался не поднимать взгляда, чтобы никто не заметил на его лице следов слез. Может, ему даже удастся пробраться в дом незамеченным и провести остаток дня за чтением комиксов.
А, впрочем, не существует такой штуки, как везение.
- Обито-кун? Это ты? – встревоженная женщина поспешила к нему, крепко держа за руку маленького мальчика. – Что ты здесь делаешь?
- Здравствуй, тетя Микото, - ответил Обито. – У нас сегодня выходной, так как завтра нам предстоит очень трудная миссия.
Он ожидал, что она захочет подробней узнать подробней про миссию, однако вместо этого она спросила:
- У тебя есть на сегодня еще какие-то планы?
- А? Да нет вроде... - откликнулся Обито. Он думал немного потренироваться после обеда...
Микото с облегчением вздохнула:
- Ты герой, Обито-кун. Мне срочно нужен кто-нибудь, кто мог бы посидеть с ребенком. У нас с Фугаку сегодня миссии, а все остальные тоже заняты. Ты не мог бы помочь?
- Да, конечно, без проблем, - кивнул Обито. Ему нравилось нянчиться с детьми. Ему уже давно пришла в голову мысль, что когда-нибудь у него самого будет сразу десять детей.
- Ох, огромное спасибо! – воскликнула Микото. Она нагнулась, чтобы благодарно поцеловать его в лоб, но, отстранившись, помедлила. – Обито, у тебя глаза красные.
На мгновение в нем расцвела отчаянная надежда, однако потом Микото спросила:
- Ты регулярно используешь свои глазные капли?
Надежда погибла в зародыше.
- Я постараюсь не забывать об этом, тетя Микото.
- Уж постарайся. Глаза – это главное оружие любого Учихи, - произнесла она. – Ну, в любом случае, позаботься о нем! Я вернусь где-то после ужина, - она подтолкнула своего сына к Обито и поспешила прочь. – Еще раз спасибо тебе, Обито-кун!
Он посмотрел на своего кузена и ухмыльнулся. Он просто не мог удержаться при виде такого серьезного выражения лица у такого маленького ребенка.
- Ну, Итачи-кун, - сказал он, беря кузена за руку, - куда бы ты хотел пойти сначала?
Итачи глубокомысленно посмотрел на свои ноги.
- Я хочу данго, - изрек он наконец.
- Хорошо, но только при условии, что твоя мама этого не узнает, - ответил Обито.
Итачи кивнул, а потом вдруг тоже ухмыльнулся:
- Я не скажу ей, если ты не хочешь.
Обито даже и не представлял, что его маленький кузен окажется способным на такую дьявольскую ухмылку.

*

Обито заказал тарелку данго для Итачи и еще одну для себя. Закончилось все тем, что Итачи начал таскать данго с тарелки Обито. Тот не придал бы этому особого значения, если б только Итачи сначала прикончил свою собственную порцию.
После тщетной попытки объяснить Итачи, что у них обоих совершенно одинаковые данго, Обито сдался и позволил кузену есть из той тарелки, которая ему больше нравится. Сам Обито сможет потом доесть остатки.
Пока Итачи ел, Обито пришел к выводу, что лучше попытаться завести разговор, чем просто молча сидеть и наблюдать, как исчезают его данго.
- Ты тренировался с кунаем, как я тебе показывал?
Раз Обито так часто приходилось сидеть с кузеном, особенно в свободные дни, он решил научить Итачи некоторым приемам ниндзя. Быть может, сам Обито и не был гордостью клана Учиха, но он был готов приложить все усилия к тому, чтобы Итачи однажды стал сильнейшим шиноби в истории Конохи.
- Ага, - откликнулся Итачи с набитым ртом, потом проглотил. – Иногда я попадаю в цель.
- Правда? Это здорово!
Он знал, что выбрал смышленого ребенка! Разумеется, ведь Итачи был способен попасть в мишени в четыре года, в то время как Обито это не удавалось до девяти лет. Наверняка он очень скоро нагонит Обито и перестанет нуждаться в нем, как в учителе. Но это нормально. К тому времени все поймут, что у этого маленького ребенка навыки и способности чуунина, это привлечет к нему больше внимания и кто-то еще обязательно возьмется за его тренировки. За совсем ничтожный промежуток времени он станет одним из сильнейших в Конохе. Как Какаши.
Обито нахмурился. Безусловно, он надеялся, что Итачи станет сильным, но при этом ему совсем не хотелось, чтобы кузен однажды превратился в безразличного придурка вроде Какаши.
- Эй, Обито-кун? – окликнул Итачи. Он прикончил содержимое тарелки Обито и принялся за свою порцию.
Обито с беспокойством посмотрел на стремительно исчезавшие данго:
- Да?
- Почему ты все время печальный?
Эта фраза привлекла его внимание.
- Что заставило тебя думать, будто я печален? – спросил Обито.
- Когда ты возвращаешься с миссий, то всегда хмуришься, и у тебя красные глаза, - степенно отозвался Итачи. – А иногда ты расстраиваешься, когда говоришь со взрослыми. Почему?
- Эм, ну... - Обито достал свои глазные капли, чтобы не смотреть на Итачи. Этот ребенок был слишком наблюдателен. – Я хмурюсь, потому что в моей команде есть один неприятный тип, который постоянно меня раздражает, - пояснил он, сдвигая очки на лоб и откидывая голову назад, и выдавил ровно две капли лекарства в правый глаз. – А глаза у меня красные, потому что в них вечно попадает много пыли во время миссий.
- Но твои глаза не становятся красными после тренировок со мной, - запротестовал Итачи.
- Это все потому, что в воздухе над кварталом Учиха гораздо меньше пыли, - отозвался Обито, выдавливая несколько капель в левый глаз, и часто заморгал, чтобы не дать лекарству вытечь.
- Нет, это не так! – возразил Итачи.
- Это так.
Итачи одарил кузена сомневающимся взглядом:
- Правда?
- Правда, - решительно ответил Обито, убирая пузырек с глазными каплями. – Воздух здесь чище. Это потому, что Учихам нужно содержать свои глаза в благоприятной среде.
Итачи кивнул, удовлетворенный:
- Понятно.
Обито вынужден был прикусить щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.
- Тогда почему ты расстраиваешься после разговоров со взрослыми? – спросил Итачи.
Обито медленно нацепил очки обратно, давая себе время подумать над ответом. Дело было не в том, что они ему говорили. Они обычно спрашивали его о глазных каплях, или о том, как прошла последняя миссия, или достойно ли он себя вел и представлял свой клан. Они никогда не говорили ничего неприятного, но Обито все равно прекрасно понимал, кем он был на самом деле. Отбросом. Неудачником. Посредственностью. Плаксой. Ему было уже тринадцать лет, и он ни разу в своей жизни так и не смог активировать Шаринган, даже самую маленькую запятую даже в одном-единственном глазу. Он знал это, и они тоже об этом знали.
А он уже так сильно устал быть позором всего клана. Он был готов сделать что угодно – лишь бы заставить свою семью гордиться собой.
- Ну, я думаю, все дело в том, что я неловко себя чувствую из-за того, что все еще не могу использовать Шаринган, - наконец отозвался Обито, слабо улыбаясь.
Итачи пожал плечами.
- Я тоже не могу его использовать, - сказал он с довольным видом.
- Да, но мне уже тринадцать, а тебе только четыре, - возразил Обито. Он попытался объяснить все так, чтобы мог понять маленький ребенок. – Когда ты станешь старше, ты будешь знать больше. Я сам уже живу так долго, что помню кое-что из того, что произошло до твоего рождения.
Итачи посмотрел на Обито широко распахнутыми глазами, полными благоговения (Обито всегда был счастлив, когда ему удавалось вызвать такую реакцию у своего маленького кузена), потом выражение его лица стало задумчивым.
- Ты видел то, что случилось до моего рождения? – переспросил Итачи.
- Можешь даже не сомневаться, - отозвался Обито. – Например, я помню день, когда умер Первый Хокаге.
Это случилось за несколько месяцев до того, как родился Итачи.
Итачи посмотрел на Обито так, словно последний был новым источником несметных знаний.
- А как я был создан? – вдруг спросил он.
Повисла долгая неловкая пауза.
Потом Обито притворно засмеялся:
- Я в то время был где-то еще, - он поспешил сменить тему. – Эй, ты собираешься есть свои данго?
- Я закончил, - сказал Итачи, хитро улыбаясь. Он полностью слопал как свои собственные данго, так и данго Обито, после чего спрыгнул со стула. – Пошли тренироваться.
- Подожди меня! – Обито вскочил, хватая Итачи за руку. Уходя, он бросил через плечо пристальный взгляд на две пустые тарелки и вздохнул. Слишком много для завтрака.

*

Когда отец Обито был ребенком, он устроил тренировочную площадку в прекрасном месте на внешней границе квартала Учиха, для себя и своей сестры Микото, а теперь эту площадку использовал его сын. Большая часть травы вокруг каменистого центра тренировочной площадки была вытоптана, а к деревьям пришпилены мишени для кунаев.
Каждый день после Академии Обито тренировался здесь, пока горькие слезы разочарования струились по его лицу. Спустя годы они превратились в слезы восторга, когда он наконец научился метать кунаи и освоил Катон-Гокакью-но-дзюцу, а потом снова превратились в разочарование, когда он обнаружил, что по-прежнему бесполезен.
Но теперь, когда он тренировал здесь Итачи, это чаще всего были слезы смеха.
- У тебя ведь с собой кунай, который я тебе дал, так? – спросил Обито.
- Да, и еще я взял два у отца, - ответил Итачи. Он подбежал к густым кустам у края площадки и извлек оттуда пластиковый пакет. Развернул и извлек из него три куная.
- Это хорошо, - кивнул Обито. Он не был уверен, насколько эффективны в бою окажутся кунаи, оставленные на улице под кустами на несколько недель, однако для тренировки они вполне годились. – Ну, теперь покажи мне, как ты можешь их метать.
Итачи кивнул в ответ, потом отбежал к вытоптанному участку, служившему своеобразной «стартовой точкой». Он повернулся к мишени на дереве примерно в десяти шагах от него и метнул два куная. Один застрял в коре над краем мишени, но второй угодил точно в самый центр.
- Здорово! – воскликнул Обито. – У тебя определенно наметился прогресс.
- Но я промазал! – запротестовал Итачи, указывая на второй кунай.
- Несильно. К тому же, ты тренируешься, чтобы стать ниндзя, ниндзя же атакуют людей, а не мишени, - Обито поднял с земли другую мишень и приложил к груди. – Скажем, ты атаковал меня и целился вот сюда. Что бы произошло, если б ты промазал?
Итачи пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на застрявший в дереве кунай.
- Я бы попал тебе в плечо?
- Точно, - подтвердил Обито. – Ты бы не убил свою мишень, но вывел бы ее из строя. Понятно?
- Ага, - ответил Итачи, кивая.
- До тех пор, пока ты можешь так или иначе достичь свою цель, не так уж важно, делаешь ли ты это правильно, - сказал Обито и, подумав о Какаши, добавил. – И вообще всегда во всем следовать правилам глупо.
- Хорошо. Спасибо, Обито-кун, - произнес Итачи.
Обито ухмыльнулся:
- Без проблем!
Его бывший учитель из Академии наверняка бы убил его за то, что он сказал ребенку, будто способ достижения цели неважен, но это его, по правде говоря, не сильно волновало.
- Ну, раз ты усвоил основы, сейчас ты уже можешь выучить новый прием, - заявил Обито. – Смотри.
Взяв два куная, он подбежал к большому камню в центре площадки. Потом запрыгнул на него, оттолкнулся обеими ногами и, делая в воздухе сальто назад, метнул оба куная. Каждый из них вонзился в мишень в то самое мгновение, когда Обито приземлился.
Итачи наблюдал за ним со все тем же неизменным спокойствием.
- Я могу это сделать, - сказал он уверенно.
- Конечно, можешь! Тебе только нужно делать это пошагово, - ответил Обито. – Сначала ты тренируешь разгон и прыжок. Потом мы перейдем к одному кунаю, далее возьмем уже два.
Итачи одарил камень сосредоточенным взглядом:
- Я попробую.
- Отлично! Я буду здесь, - Обито запрыгнул на верх камня. – Так я смогу следить за тобой и сказать потом, какие ошибки тебе надо будет исправить.
Итачи кивнул, а затем на полной скорости побежал к камню. Он подпрыгнул в самый последний момент, одной ногой вскочил на камень... и так и упал на спину с ногой, задранной к небесам.
Обито смеялся так сильно, что ему даже пришлось сесть на камне, чтобы не свалиться самому. Попытка взглянуть вниз на покрасневшего Итачи, уставившегося на него в ответ, только усугубила ситуацию.
- Постарайся в следующий раз прыгнуть чуть пораньше! – сказал он, сдвигая очки, чтобы вытереть проступившие от смеха слезы. – И не старайся приземлиться на камень. Просто оттолкнись от него.
Все еще багровый, Итачи поднялся на ноги и предпринял вторую попытку. Ему удалось отпрыгнуть на несколько шагов назад, прежде чем снова свалиться и удариться головой.
Обито к тому моменту уже успокоился и только сдавленно хихикнул.
- Все в порядке. Я тоже вечно падал поначалу. А ты уже делаешь успехи.
И спустя два часа Итачи уже был в состоянии приземляться на ноги и отступать всего на пару шагов, прежде чем упасть. Его прогресс был поразителен.

*

- Ты хочешь, чтобы мы пообедали у меня дома или у тебя? – спросил Обито. Его маленький кузен здорово вымотался, и пришлось тащить его на спине.
- У тебя, - ответил Итачи. По какой-то причине, ему очень нравилось гостить дома у Обито. Маленькие дети часто бывают странными.
- Ну, ко мне – так ко мне.
Квартал Учиха в это время дня обычно казался вымершим. Все были на миссиях или в Академии, кроме разве что маленьких детей вроде Итачи и старших, удалившихся от дел членов семьи. Очень немногие ниндзя доживают до того возраста, в котором отходят от дел.
Пока они шли сквозь пустынный квартал, Итачи неожиданно спросил:
- А что приносит ниндзя славу?
Обито на мгновение остановился, капитально выбитый из колеи этим внезапным вопросом.
- Несколько вещей, - наконец ответил он.
- Каких? – Итачи нетерпеливо пихнул его ногами, так что Обито снова двинулся вперед.
- Один способ – это убить за один раз очень много ниндзя. Причем они обязательно должны быть сильными ниндзя, ну, например, как анбу. Благодаря этому тебя обязательно запомнят, - произнес Обито. – Другой способ – это умереть, защищая кого-то, как Хокаге.
Итачи кивнул.
- А что сделал клан Учиха, чтобы стать прославленным?
- Я не знаю.
Главы клана открывали истинную историю семьи своим родичам, только когда последним удавалось пробудить Шаринган.
- Нужно быть особенным, чтобы знать это, - с горечью пробормотал Обито.
- Тогда как все остальные люди узнали, что Учиха – прославленный клан? – вдруг снова спросил Итачи.
- Ну, я думаю, они просто услышали об этом, - предположил Обито. – А почему ты не спросил Фугаку-сан?
- Отец сказал мне не задавать глупых вопросов, - мрачно ответил Итачи.
Обито нахмурился. Его до сих пор удивляло, как вообще его дядя стал отцом. На третий день рождения Обито Фугаку подарил ему катану. На третий день рождения. Фугаку определенно не походил на идеального отца.
- Мой учитель однажды сказал, что не существует глупых вопросов, - проговорил Обито. – За исключением разве что: «Какая сегодня погода в Стране Дождей»?
Итачи серьезно кивнул, и Обито ухмыльнулся. Быть может, его маленький кузен и не был таким уж гением.
- А как насчет: «Кто живет во дворце Хокаге?»
Мгновение Обито изумленно молчал, а потом внезапно начал смеяться.
- Вот уж действительно! А еще: «Во сколько будет вылазка, назначенная на три часа?»
- «Сколько ниндзя входят в команду из трех человек?»
- «Куноичи – это мальчик или девочка?»
Но в эту секунду за угол завернула безобразная, неприятная на вид женщина. У нее был жидкий черный пушок над сморщенной верхней губой, за ее спиной виднелся жуткого вида огромный сюрикен.
- Что все это значит, Обито? – грозно прорычала она.
Он тяжело сглотнул.
- Здрасте, тетя Рошима! Я бы с удовольствием поболтал с вами, но мне нужно следить за ребенком! – он выдавил слабую улыбку, потом развернулся и бросился прочь. Они с тетушкой очень плохо переносили друг друга.
- Эй, Обито! - закричала Рошима. – Как твои глаза?
- Все замечательно, спасибо, очки помогают! – крикнул он через плечо.
- Это не то, что я имела ввиду!
Обито даже и не подумал остановиться, чтобы ответить.

*

В итоге закончилось тем, что обеда Итачи так и не получил. Из-за тренировки и того, что тащивший его на спине Обито решил немного пробежаться, спасаясь от тетушки, его желудок так растрясло, что последний решил, будто двум съеденным Итачи тарелкам данго будет лучше снаружи. Обито едва успел донести кузена до туалета, прежде чем его начало рвать.
Обито сел на пол рядом с Итачи, похлопывая его по спине. Когда рвота прекратилась, оставив после себя только дрожь и жалобные всхлипы, Обито вытер лицо кузена мокрым бумажным полотенцем, как всегда делала его мама, и протянул ему чашку с водой.
- Мы извлекли из этого какой-нибудь урок? – мягко спросил он, стаскивая с вешалки большое полотенце, чтобы использовать его, как простынь, и укутать ребенка.
Итачи посмотрел на него невероятно несчастным взглядом.
- Какой-нибудь урок насчет данго? – подсказал Обито.
- Не съедать две тарелки? – жалобно уточнил Итачи.
- Нет, не есть чужие данго.
Итачи устало кивнул и потер глаза.
- Хорошо, - ответил он так тихо, что Обито едва смог расслышать.
Он поднял закутанного в простыню кузена и отнес в свою спальню. Похоже, сейчас ребенок больше нуждался в здоровом сне, чем в обеде. Обито ненадолго сбегал на кухню, чтобы залить кипятком чашку быстрорастворимого рамена и взять пакет сока, и поспешил обратно. Если Итачи проснется и его снова будет тошнить, Обито нужно будет успеть оттащить кузена в ванную прежде, чем он испачкает оранжевые простыни с черными спиральками. Обито любил эти простыни.
Когда он закончил есть, Итачи вдруг тихо спросил:
- Кто это?
- А? – Обито поднял голову.
Глаза Итачи были полуоткрыты, но он пристально смотрел на фотографию, стоявшую на столике у кровати.
- Это мои товарищи по команде, - ответил Обито, по очереди показывая пальцем на лица. – Я, сенсей, придурок Какаши и Рин-чан.
Итачи слабо кивнул.
- А почему вокруг Рин обведено сердечко?
- А... Эм... - Обито мысленно проклинал себя за то, что ему вообще пришла в голову мысль нарисовать это несчастное сердечко. – Рин-чан, она... очень особенный человек, - наконец ответил он. – Она очень важна для меня.
- Почему? – спросил Итачи.
О, это будет забавно – объяснять подобные вещи четырехлетнему ребенку.
- Она... заставляет меня чувствовать себя сильнее, - осторожно произнес Обито. Это скорее было полной противоположностью действительности, но он совсем не собирался рассказывать Итачи подробности своих отношений с товарищами по команде.
- Ты лучше дерешься рядом с ней?
- Ну, да, я думаю.
Если попытки показать себя, вечно заканчивавшиеся провалами и падениями, можно назвать «драться лучше».
Итачи слабо кивнул, закрывая глаза.
- Мать говорит, что люди становятся сильными, когда защищают кого-то близкого. Но отец сказал, что это все не имеет значения, пока ты силен.
Мать. Отец. Кто приучил этого ребенка вечно соблюдать такие формальности?
- А что думаешь ты? – спросил Обито.
- А что думаешь ты? – эхом откликнулся Итачи.
Обито собирался ответить, что согласен с Микото, но потом вдруг вспомнил, каким слабаком всегда был, даже рядом с Рин. Но каким бы сильным он стал, если б только сумел пробудить Шаринган!
- Драться ради кого-то близкого – это, конечно, немного помогает, - наконец ответил Обито, - но это бесполезно, если изначально ты слаб.
Итачи задумчиво нахмурился, его глаза все еще были закрыты. Постепенно его лицо разгладилось. Обито думал, что он снова заснул, пока Итачи не сказал:
- Тогда я тоже думаю так.

*

Был уже поздний вечер, когда Итачи снова проснулся, дико голодный. Обито приготовил ему на ужин немного супа. Он предложил купить ему по дороге домой еще одну тарелку данго – только одну на этот раз – но Итачи отказался.
Обито взял его на крышу, чтобы посмотреть на звезды в ожидании, когда Микото и Фугаку вернутся домой. Итачи, впрочем, довольно скоро заскучал и попросил кузена рассказать ему какую-нибудь историю.
Так как Обито был хорошей нянькой, он, разумеется, согласился.
Жаль только, что он не знал ни одной истории.
- Хорошо, эм, какую историю ты хочешь? – спросил Обито.
- О прославленном ниндзя, - немедленно ответил Итачи.
Его действительно интересовал вопрос славы.
- Аха, посмотрим... - Хокаге были героями, но Обито не мог вспомнить ни один из их подвигов, который послужил бы хорошей историей для малыша. Впрочем, существовали еще легенды... - Ты когда-нибудь слышал о Сарутоби Саске?
Итачи помотал головой.
- Ну, он был пра-пра-дедушкой третьего Хокаге, - начал Обито, - и он...
- А что значит пра-пра-дедушка? – прервал его Итачи.
- Это дедушка твоего дедушки, - пояснил Обито.
Итачи подумал над этим пару мгновений, потом уточнил:
- Он жил много лет назад?
- Очень много. До того, как появилась Коноха.
- Ух ты!
- Ага. В те времена никто не знал, кто был ниндзя, а кто не был, потому что мы тогда еще не жили в деревнях все вместе. Единственными людьми, которым ты мог доверять, был твой клан. Клан Сарутоби был одним из самых больших. Существовал и другой клан, еще больше, но он был жалок.
- А как он назывался?
- Эм... - Обито не помнил имени. – Это был... Клан Усаги.
Клан Зайцев. О чем он думал?
Итачи одарил Обито странным взглядом:
- Это звучит глупо.
- Поэтому этот клан и был жалок! – поспешно заявил Обито. – Все смеялись над его именем...
Итачи принял это должным образом.
- И что случилось?
- Члены клана Усаги, эм, сделали некоторые плохие вещи с сестрой Сарутоби Саске.
- Например?
Например, изнасиловали ее. Но Обито не собирался говорить Итачи ничего подобного; Микото убьет его.
- Они мучили ее неделю, а потом убили, - наконец ответил он.
Глаза Итачи расширились.
- Но Саске не позволил им уйти! Он сделал так, чтобы они получили, что заслуживали, - сказал Обито. – Он проследил за кланом Усаги до их дома и наказал их всех за убийство своей сестры.
- Как? – тихо спросил Итачи, наклоняясь к кузену, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
- Он убил их, одного за другим, - ответил Обито. – Но не просто так! Он выведал у них, где скрывается глава клана, убивший его сестру, чтобы настичь его и покарать...
Вообще-то, в легенде все было не совсем так. На самом деле, Саске выпытал у врагов, где его сестру держали пленницей. Но Обито счел, что смерти – это более увлекательно.
Впрочем, Итачи тоже. Он слушал внимательно и ошеломленно молчал, потрясенный историей (в четыре года Итачи были не так важны детали сюжета и сам рассказчик).
Когда спустя десять минут Обито закончил обезглавливанием главы клана Усаги (в оригинале было спасение сестры Саске) и возвращением Сарутоби Саске как прославленного героя, Итачи не произнес ни слова.
- Тебе понравилось? – уточнил Обито.
Итачи кивнул:
- Да. Спасибо.
- Не за что, - Обито поднялся на ноги. – Что ж, похоже, тебе пора домой. Пошли.
Он поднял Итачи, крепко обнял и спрыгнул с крыши на землю.
Провожая кузена домой, Обито был собой почти горд. Ему удалось придумать историю, которая увлекла и развлекла ребенка. Может, он все-таки был на что-то способен.
Однако Итачи не услышал безобидную приключенческую историю, которую, как думал Обито, он рассказал. Итачи услышал кое-что гораздо более важное, то, что впечаталось в его сознание навсегда.
Другой путь достичь славы.
Месть.

*

Когда они были уже почти дома у Итачи, он вдруг задал последний вопрос:
- Почему Шаринган так важен?
Это, пожалуй, был самый легкий вопрос из всех, что Итачи задавал в этот день.
- Шаринган делает тебя сильным ниндзя, - ответил Обито. – Если ты увидишь какое-нибудь дзюцу, хотя бы один раз, ты запомнишь его навсегда.
Итачи кивнул. Он шел рядом с кузеном, держа его за руку.
- Значит, с Шаринганом тебе не нужно больше тренироваться?
- Нужно, но не очень много, я думаю, - предположил Обито. – Тебе не нужно практиковаться, чтобы учить новые дзюцу. Они сами к тебе приходят.
- Это располагает к лени, - возразил Итачи. Он совсем не выглядел впечатленным.
- Нет! Ну, в смысле, некоторые могут думать так, - признал Обито. – Но с по-настоящему сильным Учихой этого не произойдет. Он выучит основы быстрее, чем все остальные, но потом он примется изучать более сложные дзюцу, а когда выучит и их, перейдет к еще более сложным. Так что тебе не обязательно лениться.
- Хорошо.
После долгого молчания, Итачи вдруг сказал:
- Я рад, что у нас нет Шарингана, Обито-кун.
Обито покосился на него с любопытством:
- Почему?
Итачи оглядывал квартал Учиха, но тут перевел взгляд на кузена. Презрение к тому, что он видел вокруг, светилось в его глазах.
- Потому что все здесь ленятся, - ответил он. – Ты не знаешь, почему Учиха – прославленный клан, так?
- Так, - встревоженно признал Обито. Что его маленький кузен пытался сказать?
- Тогда это все неважно! – заявил Итачи. – Никого это не беспокоит! Клан Учиха не желает славы. Никто из нас не сделал ничего, чтобы достичь ее, - он угрюмо пнул камешек. – Нет в нас ничего особенного!
Неужели именно это тревожило Итачи весь день? Именно поэтому он задавал все те вопросы о славе?
- Мы очень особенные, - возразил Обито, пытаясь улыбнуться, но это у него плохо получилось. Все это должно бы казаться забавным, не так ли? Итачи ведь всего четыре года.
Но – был ли он так уж неправ? Обито столько лет упорно тренировался, но все еще не был достаточно хорош для своего клана, потому что не мог пробудить Шаринган. Он был растерян, сбит с толку. Он чувствовал себя позором семьи.
Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь из клана тренировался так сильно, как он.
Это было несправедливо. Почему все те, кто имел Шаринган, считались особенными? Что они сделали такого, чего не сделал Обито?
Обито посмотрел кузену в глаза:
- Мы особенные, но никого это больше особо не заботит, да?
Итачи помотал головой:
- Все думают, что, потому что мы уже прославлены, нам не нужно больше работать. Это просто глупо. Что мы будем делать, когда все о нас просто забудут?
Обито всегда задавался похожими вопросами – о самом себе. Что случится, когда он умрет, если он так и не сможет пробудить Шаринган, если он не сможет стать героем? Может ли что-то подобное случиться с целым кланом?
- Давай дадим друг другу обещание, - неожиданно сказал Обито. Он остановился и выпустил руку Итачи, чтобы сдвинуть очки на лоб. Наклонился к кузену и посмотрел ему прямо в глаза. – Мы оба сделаем все, что сможем, чтобы клан Учиха помнили всегда. Мы прославимся или умрем, пытаясь. Как тебе это?
Итачи восторженно кивнул:
- Это обещание!
- Хорошо, - Обито выпрямился и снова взял кузена за руку.
Они продолжили идти, и через какое-то время Итачи произнес:
- Я рад, что мы делаем все вместе. Ты лучший ниндзя, чем все в этом клане.
Обито моргнул. Он знал, это было всего лишь поклонение герою. Итачи был маленьким ребенком, что он понимал? Никто больше не думал, что Обито на что-то годился. Итачи был первым человеком, который сказал ему подобное.
Глаза внезапно заслезились, Обито поспешно вытер их и вернул очки на место. Должно быть, просто пыль в воздухе.

*

Доставив Итачи домой и возвращаясь к себе той ночью, Обито был почти счастлив. Ему предстояла миссия, героическая миссия, которая прославит его, сделает его великим...
На двери дома кто-то прицепил записку. Он снял ее и прочел.
«Обито-кун – Жаль, что ты не смог пойти с нами сегодня, мы скучали! Но в любом случае, не забудь принести подарок Какаши, хорошо? Стать дзенином – это большая честь, ты знаешь. Увидимся завтра! – Рин».
И реальность ворвалась в безоблачные мысли Обито, принесла с собой сумрак, дым и раздражающую глаза пыль настоящего мира.
Потому что он был всего лишь Обито, слабейшим участником своей команды, не говоря уж о его провале в качестве полноценного Учихи. Если он не может даже пробудить свой собственный Шаринган, или стать дзенином прежде этого придурка Какаши, то как он может надеяться достичь славы?
Он распахнул дверь, сдергивая с головы очки и бросая их на пол. «Какаши и его дурацкий подарок могут катиться к черту!» - подумал он, плетясь к себе в комнату, скомкал записку Рин и швырнул ее в мусорную корзину в ванной, когда проходил мимо. Он даже не озаботился включить свет или посмотреть в ту сторону. Поэтому не заметил, что скомканный листок метко попал в самый центр корзины, не задев краев.
В своих собственных мыслях, для самого себя, Обито все еще был ничем.
На следующее утро он сделал все, чтобы забыть данное обещание. В конце концов, это все было всего лишь глупой идеей его четырехлетнего кузена. Он проспал, проснулся почти на два часа позже, чем обычно, уже в который раз пропустил завтрак и поспешил на встречу с командой. Какаши сегодня официально назначен дзенином, он не даст ему покоя, если Обито опоздает – ну, опоздает сильнее, чем обычно.
Однако Итачи не забыл свое обещание. Он помнил его до конца жизни.


День


Обито умер.
Вместе с ним умерли его мечты стать более великим ниндзя, чем Какаши, и завоевать сердце Рин.
Его желание стать главой клана Учиха исчезло, равно как и его фантазии о том, чтобы однажды занять пост Хокаге.
Его надежда когда-нибудь иметь десятерых детей канула в пустоту.
Несмотря на все его усилия, даже Рин скоро умрет, и у него не было бы никакой возможности спасти ее снова.
Единственная его мечта, которой суждено стать реальностью, заключалась в том, что, воспитывая Итачи, он сможет сделать его сильнейшим ниндзя, которого когда-либо видел клан Учиха.
Если б Обито знал, каким именно образом исполнится эта его мечта, он бы пожелал, чтобы она тоже умерла вместе с ним.


День после


Итачи не был обеспокоен тем, что прошло уже несколько дней, в течение которых он не видел Обито. В конце концов, кузен отправлялся на долгосрочные миссии и до этого.
Он был всего лишь немного удивлен, когда три человека, которых он видел на фотографии Обито, пришли к дверям их дома. Но он испугался, когда его мать вдруг заплакала.
Итачи приблизился к двери.
- Что случилось? – спросил он.
Единственной, чье имя он помнил, была Рин.
Мальчик с серебряными волосами – у него была повязка на левом глазу – стал тем, кто ответил.
- Обито-кун погиб в сражении, - сказал он. – Мне очень жаль. Он отдал свою жизнь на благо Конохи.
Погиб. Итачи впился взглядом в гостей. Нет, нет, этого не может быть. Он должен был помочь Итачи прославить клан. Он должен был стать героем.
- Как он умер? – спросила Микото.
- Он пытался спасти Рин, - сказал мальчик с серебряными волосами. – Но мы были заперты в ловушке в пещере и... Мне очень жаль. Это моя вина. Если б я только...
Светловолосый мужчина положил руку ему на плечо, и мальчик замолчал.
Нет. Итачи перевел взгляд на Рин. Это было совсем не то, что сказал Обито.
А что приносит ниндзя славу?
Другой способ – это умереть, защищая кого-то.
Рин-чан, она... очень особенный человек. Она очень важна для меня.
Мальчик с серебряными волосами прочистил горло.
- Я думаю... вы должны знать, что Обито не ушел бесследно. Он... дал мне кое-что, перед тем, как умереть.
Он молча стянул повязку с лица.
Кожа была опухшей, ободранной, розовой и красной, с кровоподтеками, синяками и шрамами, а также глубокими царапинами. Под воспаленным веком скрывался красный глаз, глаз с Шаринганом.
Это было самое отвратительное зрелище, которое Итачи когда-либо доводилось видеть.
Микото едва не задохнулась:
- Это...
- Да, - произнес мальчик. – Я сделаю все, что смогу, что защитить то, что от него осталось. Я обещаю.
Шаринган делает тебя сильным ниндзя.
Значит, он все-таки смог активировать его. Он использовал Шаринган, он сражался, чтобы защитить кого-то близкого, но все равно погиб.
Именно в это мгновение Итачи понял, что его глаза были бесполезны сами по себе.
- Спасибо, что сообщили нам, - сказала Микото, и приоткрыла дверь чуть пошире. – Не хотите зайти?
Мальчик с серебряными волосами шагнул назад, помотав головой, и фактически заставил Рин и другого мужчину тоже попятиться:
- Нет, спасибо. Нам нужно навестить остальных из вашего клана.
Когда они ушли, Итачи выскочил в окно и побежал к тренировочной площадке, которую Обито показал ему. Он выхватил два куная, по одному в каждой руке, и приготовился взбежать на камень, чтобы потом кувыркнуться с него. Если он будет точно выполнять все то, что делал Обито...
Пять шагов вперед. Вскочить. Оттолкнуться. Прыгнуть, метнуть кунаи. Приземлиться. Впервые Итачи удалось приземлиться, не споткнувшись.
Оба кунаи вонзились в правильные деревья. Они не попали в мишени, но были очень близко. Обито говорил, что этого достаточно.
Итачи тренировался до тех пор, пока не перестал видеть что-либо из-за слез.
Воздух здесь чище. Это потому, что Учихам нужно содержать свои глаза в благоприятной среде.
Он яростно потер глаза, падая на колени, и тер их, пока не перестали идти слезы и глаза не сделались абсолютно сухими.
После того дня, после того, как он плакал на тренировочной площадке, изливая свою скорбь по Обито, Итачи больше никогда не плакал снова.


Две недели спустя


Спустя какое-то время после похорон Обито, когда скорбь чуть утихла, Микото и Фугаку неожиданно взяли Итачи с собой на прогулку, чтобы немного взбодрить его. Они остановились у того же магазинчика данго, куда Обито привел Итачи за день до своей смерти. Он так и не понял, почему не должен есть с чужой тарелки. Обито сказал ему, но Итачи сомневался, что объяснения кузена были правильными. Может, он сам найдет свой ответ когда-нибудь потом.
Итачи едва притронулся к своему угощению. У него совсем не было аппетита последние две недели, за исключением того первого дня, когда он вернулся с тренировки. Он наловчился ускользать от всех родственников, которых Микото находила, чтобы они следили за ним, и сбегал тренироваться с мишенями.
Микото и Фугаку не говорили ничего долгое время. Наконец Фугаку прочистил горло и пристально посмотрел на Микото. Она встретила его взгляд и кивнула.
- Итачи, есть кое-что, что мы с твоим отцом хотели бы тебе сказать, - произнесла она.
Итачи просто посмотрел на своих родителей. Они в ответ посмотрели на него так, словно ожидали какой-то реакции, так что он сказал:
- И что это?
Мать улыбнулась и вся словно засияла, а отец приобнял ее за плечи – редкий жест привязанности.
- Через несколько месяцев ты станешь братом, - объявил Фугаку.
- Это верно, - сказала Микото. – Где-то следующим летом, твоя маленькая сестра...
- ...или брат, - вставил Фугаку.
Она перевела взгляд на него:
- Или брат, присоединится к нашей семье.
Итачи уставился на них. Родственник. Ребенок, в его доме. Маленькое существо, с которым он будет связан общей кровью. Ближе, чем друг, ближе, чем товарищ по команде...
Ближе даже, чем кузен.
Когда Итачи снова посмотрел на родителей, его лицо побледнело, и крошечная вспышка надежды в нем умерла. Спустя всего четырнадцать дней после смерти Обито родители Итачи уже могли улыбаться и гордо сообщать, что собираются ввести в этот мир еще одного маленького Учиху.
- А как я был создан?
- Я в то время был где-то еще.
Обито поклялся, что прославит их клан – или умрет, пытаясь. Он умер, пытаясь.
И его уже заменили.
Итачи почувствовал головокружение. Мир раскололся на части, постоянно меняя очертания, лишая его равновесия, так что он едва не упал, попытавшись встать на ноги. Он не слышал, что кричали ему вслед родители, когда бросился прочь из магазинчика данго.
Дорога шла под уклон, и каждый раз, когда его стопа касалась земли, ему казалось, что он отталкивается от камня на тренировочной площадке. Итачи закрыл глаза, пытаясь прочувствовать каждый шаг. Глазам Учиха нельзя доверять.

*

Когда Итачи наконец остановился, он оказался где-то за пределами квартала Учиха. Было уже достаточно поздно, чтобы улицы заполнили тени, хотя солнце еще не начало садиться.
Какие-то люди ходили по улицам в этой части Конохи, но их было немного. Итачи нашел скамейку, сел на нее и смотрел, как люди проходят мимо, погруженный в свои мысли.
Замена. Маленький брат – потому что Итачи был убежден, что его родители не смогут заменить Обито девочкой. Итачи уже был зол на своего будущего родственника. Да как только он может думать заменить Обито, величайшего Учиху, который когда-либо жил?!
Он сидел так минут пять, пока кто-то осторожно не тронул его за плечо, спросив:
- Эй, ты потерялся?
- Да, - признался Итачи, прежде чем поднял взгляд и узнал девочку. – Рин-чан?
В первое мгновение она удивилась, а потом печаль смягчила ее черты:
- О, ты Учиха, да? Я так сожалению об Обито.
Итачи автоматически кивнул. Это была девочка, ради спасения которой Обито отдал свою жизнь.
Он посмотрел на Рин, и вдруг быстрая мысль мелькнула у него в голове, мысль, которая воскресила надежду исполнить их клятву. Это было как вспышка вдохновения, и он вдруг понял все. Коноха никогда не забудет клан Учиха снова. Они будут прославлены до конца времен.
Эта мысль была внезапным осознанием того, что Обито ошибся. Ниндзя не может прославиться, умерев ради того, чтобы защитить кого-то. Существовало только два пути добыть себе славу: убить за один раз очень много воинов – и отомстить убийце.
Драться ради кого-то близкого – это, конечно, немного помогает, но это бесполезно, если изначально ты слаб.
Итачи мог это сделать.
Он прославит свой клан, став убийцей.
Замена Обито сделает клан бессмертным, став мстителем.
- С тобой все в порядке? – спросила Рин, вновь дотронувшись до плеча Итачи.
Он вскинул голову и посмотрел на нее. Она выглядела такой обеспокоенной. Итачи почувствовал невероятную злость по отношению к ней, ту же самую ненависть, которую он испытал при мысли о своем будущем родственнике. Обито умер ни за что, и это была ее вина. Дорогая, особенная Рин.
Он уставился на нее, ожидая, что она заговорит первой.
Мой учитель однажды сказал, что не существует глупых вопросов, за исключением разве что…
- Что-то не так? – Рин чуть наклонилась, вглядываясь в лицо Итачи. – Ты выглядишь расстроенным.
Итачи потряс головой и поднялся на ноги.
- Я в порядке, - сказал он. – Ты поможешь мне дойти домой? Я не знаю, где я.
Рин улыбнулась.
- Конечно, - она взяла его за руку, и они двинулись вперед по улице. – Ты, наверное, никогда раньше не заходил так далеко от вашего квартала без кого-то из взрослых?
- Да, - Итачи внимательно смотрел по сторонам, чтобы запомнить дорогу на случай, если он когда-нибудь вновь окажется здесь.
- Йо.
Рин остановилась, и Итачи обернулся, чтобы посмотреть, кто их окликнул. Это оказался мальчик с серебряными волосами из команды Обито, он был одет в черное и держал в руке букет белых цветов.
- Эй, - произнесла Рин, улыбаясь какой-то неестественной улыбкой, - где ты был сегодня?
Мальчик пожал плечами:
- Да так, поблизости.
- Ты снова навещал его, не так ли?
Он прямо встретил взгляд Рин:
- Возможно.
Рин вздохнула:
- Тебе не стоит продолжать это. Это была не твоя вина.
- Я знаю, я знаю...
Она снова вздохнула и продолжила путь, увлекая Итачи за собой:
- Послушай, я должна проводить его домой. Он потерялся.
- Я пойду с тобой? – полувопросительно произнес он. Рин пожала плечами, так что мальчик присоединился к ним и пошел с другой стороны от Итачи.
Какое-то время они шли в молчании. Итачи несколько раз откровенно косился на мальчика. Его протектор был надвинут на левый глаз, и он постоянно поправлял узел на затылке. Шрамы и царапины все еще были видны, но уже подживали. А под протектором был Шаринган Обито.
Наконец Рин вздохнула и повернулась к мальчику:
- Ты так изменился в последнее время. Ты что, реагируешь так на любую маленькую неприятность? – она через силу рассмеялась.
Он шокированно посмотрел на нее:
- Маленькую неприятность? Это не... Обито...
- Да, я знаю, - перебила его Рин, закрыла глаза и заставила себя успокоиться. – Послушай. Ты действительно думаешь, что Обито вел бы себя так же, если б что-то случилось с тобой?
Итачи заметил, как боль вспышкой мелькнула в видимом глазу мальчика, но тот ничего не ответил.
- Он бы продолжил идти вперед, ради тебя и ради всех остальных. Он не сдался бы так просто, - произнесла Рин. Ее глаза заблестели от слез, и Итачи вдруг поймал себя на мысли, что в воздухе за пределами квартала Учиха гораздо больше пыли. – Обито отдал тебе часть себя, а ты отказываешь даже показать ее кому-либо! Ты не был ни на одной новой миссии с того дня, как он умер! Разве ты не можешь жить ради него?
Мальчик снова промолчал. Когда вдали показались ворота квартала Учиха, Итачи вдруг вспомнил его имя.
- Могу я увидеть Шаринган Обито? – попросил Итачи.
- А? О, конечно, - мальчик наклонился к Итачи, так, что тот смог разглядеть слабую улыбку под маской, когда он снял свой протектор. – Ты ведь не видел этого до того, как он умер, да?
Итачи пристально вгляделся в этот глаз. Шаринган с двумя запятыми, практически полностью развившийся после первой же попытки его использовать. Он был окружен покрытой шрамами кожей, но когда-то он принадлежал Обито.
Ну, я думаю, все дело в том, что я неловко себя чувствую из-за того, что все еще не могу использовать Шаринган.
Он больше не принадлежал Обито. Этот мальчик не имел права показывать его всему миру, он должен был держать его спрятанным. Этот мальчик не имел права жить ради Обито, потому что у Обито скоро появится замена, и именно эта замена будет жить ради него, вместо него.
Итачи вырвал свою руку у Рин и плюнул в Шаринган.
- Какаши, ты придурок! – прорычал он, а потом побежал так быстро, как только мог, чтобы вернуться в квартал Учиха.

*

Меньше чем через пять секунд после того, как Итачи постучал во входную дверь, Микото заключила его в объятья.
- Итачи, мы так волновались о тебе! – воскликнула она и трижды поцеловала его в лоб, прежде чем он сумел отстраниться.
- Я в порядке, - сказал Итачи, пытаясь прошмыгнуть мимо матери – только для того, чтобы обнаружить в дверном проеме Фугаку.
- Где ты был? – спросил отец, скрестив руки. – Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Кто угодно может проникнуть в Коноху в такое время, как сейчас, и все они хотят заполучить в свои руки секреты кланов, имеющих кеккей генкай. Что, если б они нашли тебя?
Итачи пожал плечами. Он не знал.
Просто счастливая, что сын вернулся, Микото наклонилась к нему, чтобы снова его обнять, потом взяла его за плечи.
- Итачи, мне так жаль, что мы тебя расстроили, - сказала она. – Мы хотели донести до тебя эти новости как-нибудь помягче, но, видимо, сейчас плохое время для этого.
Итачи снова пожал плечами. Он не хотел, чтобы они знали, что он чувствовал.
- У нас еще есть время, прежде чем ребенок появится, - продолжила мать. – Если захочешь, мы можем поговорить об этом и поможем тебе привыкнуть к этой мысли. Хорошо?
- Все в порядке, - ответил он. – Я готов быть братом.
Он уже все спланировал.
Итачи незаметно выскользнул из рук матери, и протиснулся между ней и Фугаку, чтобы проникнуть в дом. Уже пройдя мимо них, он остановился, обернулся и сказал:
- Вы можете мне кое-что пообещать?
Микото и Фугаку удивленно посмотрели на него.
- Что именно? – спросил отец.
Но Саске не позволил им уйти! Он сделал так, чтобы они получили, что заслуживали.
Он убил их, одного за другим.
- Назовите его Саске, - сказал Итачи и двинулся прочь.
Уходя, он слышал, как его отец произнес:
- Саске... Саске, как Сарутоби Саске? Звучит достойно. Что ты думаешь, Микото? Готов поспорить, Хокаге-сама будет польщен.
- Саске? Но что, если это будет девочка?
- Ну, я уверен, мы сможем что-нибудь придумать. Как там было имя сестры Сарутоби Саске?
- Мы ни в коем случае не назовем дочь в честь нее! Разве ты не знаешь, что с ней случилось?
Итачи оставил их позади и отправился к себе в комнату, чтобы подробней продумать, как именно он прославит клан Учиха.


Четыре года спустя


Восьмилетний Итачи смог полностью развить Шаринган на третий день рождения Саске. Впрочем, он не собирался никому говорить об этом. Не сейчас. Сначала он должен был кое-что сделать.
Впервые он активировал Шаринган на годовщину смерти Обито, всего с одной запятой в каждом глазу, пока тайком наблюдал за дракой Какаши и мальчика по имени Майто Гай. Итачи никому не показывал свой Шаринган больше года, пока он не стал, как у Обито перед тем, как тот умер: по две запятые в каждом глазу.
Первым человеком, которому Итачи продемонстрировал свой Шаринган, стал Саске. Ему тогда было два с половиной года, а еще он не был особенно разговорчивым. Итачи просто поднял его и посмотрел ему в глаза, а Саске улыбнулся старшему брату, протянув палец, чтобы потрогать веко над Шаринганом Итачи.
- Красный? – смущенно произнес он.
- Да, - мягко ответил Итачи. Он снова усадил Саске на пол кухни, где тот играл с плюшевым кроликом, пока Микото готовила ужин, и отступил назад.
Мать с улыбкой обернулась и сказала, ничего не заметив:
- Итачи, не поможешь мне?
Итачи согласился.
Он больше никому не показал свой Шаринган.
Сегодня был день рождения Саске, и Итачи находился на миссии. Его учитель дал их команде три часа, чтобы выследить ниндзя-отступника, бежавшего из Конохи. В глазах Итачи появились третьи запятые, когда в лесу он следил за шагами ниндзя-отступника. А теперь он отделился от своей команды и вместо того, чтобы преследовать беглеца, решил вернуться в Коноху.
Трех часов было для него более чем достаточно, чтобы показать Шаринган еще одному человеку, а потом вернуться и закончить миссию. Кроме того, ему ведь нужно было как-то отпраздновать день рождения Саске.

*

Для Итачи было довольно легко проникнуть в дом так, чтобы Микото не заметила. Когда родился Саске, она решила стать матерью-домохозяйкой, из-за чего Итачи стало сложнее ускользать незамеченным; однако сейчас она была у крыльца, беседовала с родственниками, пришедшими поздравить Саске, и Итачи смог пробраться с черного хода.
Он нашел своего брата в гостиной, одетого с новую зеленую рубашку с широким воротником. Она была чересчур велика для него, но он все равно казался счастливым. Итачи подозревал, что причина скорее крылась в помидорных семечках, расмазанных вокруг его рта, а также в оранжевом резиновом мячике в его липких руках.
- С днем рождения, отоото, - сказал Итачи, ухватил Саске под мышки, приподнял и быстро чмокнул в ту щеку, которая казалась менее грязной.
- Нии-сан! – Саске уже улыбался, но его улыбка стала только шире, когда он увидел глаза Итачи. Он выронил мячик и протянул обе липкие руки, чтобы дотронуться до его лица.
- Помнишь это? – спросил Итачи.
Саске кивнул и попытался ткнуть пальцем в его левый глаз. Итачи отстранился, и Саске хихикнул.
- Они яркие, - выразительно произнес Саске.
Итачи посадил его обратно и вручил ему мячик.
- Это твой секретный подарок на день рождения, - сказал он. – Не говори никому.
- Хорошо, - согласился Саске, его внимание уже вновь было сосредоточено на мячике. Едва ли он заметил, как брат выскользнул из дома.
На самом деле, из него получилась жалкая замена.
Итачи выбросил из головы мысли о Саске. Ему все еще нужно было доставить другой подарок. Для Обито.

*

За последние три года Итачи достаточно много думал о смерти Обито, чтобы понять: с точки зрения того, во что верил сам Обито, это была хорошая смерть. Если б Обито оказался прав, она бы его прославила. Просто изначально что-то было не так в его расчетах.
По этой причине выходило, что Обито умер ни за что. Но Итачи не желал принять этого. Если кто в мире и заслужил значимую, небесполезную смерть, то это был как раз Обито. Да, разумеется, именно благодаря смерти своего кузена Итачи нашел способ прославить клан, но этого было недостаточно. Должно было быть что-то еще, что-то особенное персонально для Обито. И Итачи собирался сделать это.
Как выяснил Итачи, Какаши навещал мемориал Обито каждый день. Рин приходила только дважды в месяц, и к счастью, это был как раз один из таких дней. Когда она появилась, Итачи уже ждал, выпрямившись перед мемориалом.
Она шла к мемориалу с простым букетом в руках, но неуверенно остановилась, увидев Итачи.
- О, привет, - сказала она смущенно. – Ты ведь Итачи-кун, да?
Он не ответил. Ей теперь было семнадцать, и она казалась гораздо более красивой, чем та Рин, которую знал Обито. Итачи слышал, что она уже несколько месяцев встречалась с Какаши.
Ему было интересно, что она думала о его левом глазе.
Рин неловко переступила с ноги на ногу:
- Ты здесь ради...
До тех пор, пока ты можешь так или иначе достичь свою цель, не так уж важно, делаешь ли ты это правильно.
Скорость, с которой позволял ему двигаться Шаринган, была поистине потрясающей. Итачи бросился вперед прежде, чем Рин успела что-либо подумать, извлек кунай прежде, чем она успела пошевелиться, перерезал ее горло прежде, чем она успела защититься. Если б она попыталась уйти от его атаки, он бы увидел и смог бы легко справиться с этим сопротивлением, не замедляясь. Она упала на колени, зажимая горло и истекая кровью, пытаясь исцелить открытую рану сине-зеленой чакрой из своих ладоней.
Он смотрел достаточно долго для того, чтобы запомнить ее медицинское дзюцу, потом отбросил ее руки, ударил ее по голове, чтобы вырубить, перевернул ее тело и всадил кунай ей в грудь.
Рин была вторым человеком, которому Итачи показал свой Шаринган.
Итачи сидел там достаточно долго, чтобы убедиться: она больше никогда не очнется. После он вытер кунай о траву, поднял букет Рин и положил его перед мемориалом.
- Теперь ты можешь быть с ней всегда, - прошептал он и ушел.
Всегда во всем следовать правилам глупо.
Прошло полтора часа. Он побежал прочь из деревни так быстро, как только мог, не беспокоясь о том, что может не увидеть веток, прыгая с дерева на дерево. Он обнаружил ниндзя-отступника и захватил его в плен меньше, чем спустя два часа.
Никому не удалось выяснить, как умерла Рин. Какаши отказывался говорить с кем бы то ни было почти два месяца. Итачи никому не говорил о своем Шарингане еще два месяца после этого, на всякий случай. Никто не заподозрил его.


Тринадцать лет спустя


Все осталось таким же, как он помнил.
Трава обвивалась вокруг ног Итачи, пока он шел через поле. Она казалась гораздо более низкой, чем в последний раз, когда он был здесь – пять лет назад, после того, как вырезал клан. Он пришел сказать, что сделал это, выполнил их обещание. Но он еще не закончил.
У Итачи была фотографическая память, и он точно вспомнил то место, где лежала Рин, истекая кровью. Теперь оно выглядело точно так же, как остальная часть поля – для любого, кроме него. И, может быть, для Какаши – у него ведь тоже был глаз.
Его шляпа не позволяла увидеть небо; длинные полы плаща Акацки задевали землю; мягкий перезвон бубенчиков на шляпе скрывал от него шум ветра. Единственным, что видел Итачи, был мемориал с выгравированным на нем именем Обито. Он постоял в тишине какое-то время, потом опустился на одно колено, чтобы положить букет у основания мемориала.
- Я сдержал наше обещание, - мягко произнес он. Это был первый раз за многие годы, когда он позволил жесткости покинуть свой голос. – Но я еще не закончил, Обито-кун. Когда я сделаю все, клан Учиха станет бессмертен.
Он выпрямился и, бросив на мемориал последний взгляд, повернулся, чтобы уйти.
Мы прославимся или умрем, пытаясь. Как тебе это?
Это обещание.
У него еще оставалась миссия, которую нужно было выполнить.

*

- Где Вы были, Итачи-сан? – спросил Кисаме, когда Итачи сел за стол напротив него. Он уже заказал им тарелку данго, зная, что Итачи точно их захочет. Это оказались совсем не те данго, которые ему покупали в детстве в том магазинчике, но, по крайней мере, это была та же деревня, и здесь использовали те же самые ингредиенты. Вкус казался похожим.
- Отдавал дань уважения, - просто ответил Итачи.
Кисаме одарил его насмешливым взглядом:
- Своему клану? – он старался говорить потише; они не могли позволить узнать себя, тем более здесь, в этом месте.
- Только одному из его представителей, - Итачи приступил к еде.
- Иногда мне кажется, что я никогда Вас не пойму, - сказал Кисаме, покачав головой. – Как бы там ни было, почему Вы убили их? Вы никогда не объясняли.
Итачи мгновение колебался, прежде чем ответить. От этого не будет вреда, наконец решил он.
- Слава.
- Личная?
- Нет, слава клана.
Кисаме фыркнул:
- Теперь я уверен, что никогда Вас не пойму, - произнес он и ухмыльнулся, потянувшись, чтобы стащить одну палочку данго с тарелки Итачи.
Итачи стукнул его костяшками пальцев по тыльной стороне ладони.
- Никогда не кради данго с чужой тарелки, - сказал он.
Морщась, Кисаме сел на место:
- Почему?
Мы извлекли из этого какой-нибудь урок?
Какой-нибудь урок насчет данго?
- Потому что они могут быть отравлены, - заявил Итачи. Призрак улыбки появился не его лице, бесстрастном, как всегда, и он доел свои данго.